Лахезис - Юлий Анатольевич Дубов
Но мы про это никогда с Фролычем не говорили — папаша папашей, а к нашей дружбе все эти его злобные происки никакого отношения не имели и омрачить ее никак не могли. Тем более что со временем он вроде как смягчился, и мне снова разрешено было к Фролычу приходить, и даже один раз меня на дачу к ним пригласили, и про это я сейчас расскажу.
Орленок Эд и роль внешности в истории
Ни одного зеркала в халупе нету, ни в ванной, ни в другом каком месте. А я привык к опасной бритве, она у меня острая и очень дорогая. Только вот без зеркала побриться ей никак не получается, без зеркала даже горло себе толком не перережешь, потому что на ощупь такие серьезные дела не делаются. Можно бриться, глядясь в экран компьютера, но это то еще бритье. Я, однако, стараюсь за собой следить, потому что борода у меня растет не как у всех людей, а отвратительными на вид разноцветными пучками, и из-за этого я становлюсь похожим на какого-то юродивого бомжа. Что Бесик подумает, обнаружив меня в таком кошмарном обличье, мне наплевать и растереть, ему деньги заплачены не для того, чтобы он думал, а чтобы меня отсюда вытаскивал. Но вот вчера я услышал, что кто-то у входной двери возится, я сразу же компьютер на паузу поставил, метнулся в сортир и заперся там.
Смешно, да?
Если бы это те, кому по должности положено, шуршали, их бы допотопная защелка на сортирной двери не остановила. Выволокли бы за милую душу, прямо из сортира и во двор, там уже съемочные группы со всех федеральных каналов в полной боеготовности, и появлюсь я в новостных выпусках в облике юродивого бомжа.
Да я и говорил уже, что сюда они войти не посмеют — это будет нарушение конвенции. Если они каким-нибудь образом и пронюхают, как и что мы с Бесиком затеваем, то подстерегать меня могут где угодно, но никак не вламываться сюда.
А ведь если подстерегут, то хана. С паспортом на чужое имя мне не отвертеться. Может, в этом и был сокровенный смысл их набега на квартиру в Перове? Пугануть меня, толкнуть на противоправные действия и взять тепленького…
Тем более надо себя на всякий случай соблюдать в порядке: неопрятных нерях никто не уважает. Вот, к примеру, комбриг Григорий Иванович Котовский, тезка одной из моих фишек, сидел в мрачном царском каземате, но ежедневно делал зарядку, обливался холодной водой и не только бороду брил ежедневно, но еще и голову. Из-за этого его все уважали, даже тюремщики.
Внешность вообще для успеха в жизни имеет колоссальное значение. Урод может добиться успеха, только если обладает колоссальной жизненной энергетикой. Вот Гитлер, например, ну точно не красавец, а ведь всю Европу под себя подмял. Или царь даков Аттила, просто бочонок на кривых ножках, да еще горбатый и с рахитичной головой, но не зря его бичом Господним именовали.
Вот бы мне такую фишку как Аттила — так ведь нельзя. Если я хочу, конечно, чтобы в этой игре все было как в реальной жизни, потому что появление настоящего пассионария внесет в моделируемую компьютером действительность такие изменения, что весь мой замысел к чертовой матери полетит. Поэтому мне такие фишки нужны, которые бы ни на что ровным счетом не влияли, а лишь росли и развивались незаметно для окружающих, оказываясь в нужное время в нужном месте. Это как в рассказе американского фантаста Рея Брэдбери, где человек отправляется в прошлое, чтобы застрелить динозавра, но именно такого, который минут через пять после выстрела и сам должен будет помереть. Если все сделать по правилам, то человек динозавра застрелит, вернется обратно в будущее и ничего вокруг него не изменится, — только ему самому будет приятно, что он успешно поохотился на эдакое чудище.
Поэтому мои фишки должны быть максимально неприметны, им надо с окружающим пейзажем до такой степени сливаться, чтобы их и разглядеть-то никто не мог. Само по себе это легче легкого, но ведь надо эту неприметность как-то сопрячь с ролью, которую я фишкам отвожу, а вот это уж совсем непросто. Неприметность должна их каким-то образом вывести на уровень, обеспечивающий достижение поставленной мной цели, которую девушка Элиза уже занесла в некий файл, и поменять эту цель, не прервав игру, я уже не могу, да и не хочется.
С другой стороны, неприметность сама по себе продвижению по жизни и даже вхождению в наивысшие эшелоны не слишком препятствует. Взять, к примеру, меня. Если бы спросить какое-то время назад у широкого народонаселения, кто я такой, и что оно про меня знает, так народонаселение только плечами бы пожало — а черт его знает, кто это такой. Зато те, кому положено, все мои высокие связи, настоящие creme de la creme, co мной знакомы были превосходно и при ежемесячных встречах, когда происходила раздача слонов, только что не целовали меня во все места.
Почему же за мной в Перово поехали? Только из-за моей неприметности? Или другая какая причина была?
А вот все же мысль про Аттилу засела в голове и не вылезает. Чем-то мне интересен этот уродец-целибат, испустивший дух при первом же прикосновении к женщине.
Положим, насчет испустить дух — это перебор, потому что фишка мне нужна живой. Но что-то в затее с уродом есть. Урод, у которого никаких шансов в жизни, только и есть у него что живой кумир, которому он поклоняется, а кумир потом окажется…
Восстание урода?
Элиза! Мне Нужен Урод!
Квазимодо. Камень третий
В промежутке от Гришкиного менингита до случая со Штабс-Тараканом была еще пара историй, но они закончились более или менее благополучно, с менингитом или чуть было не потерянным глазом не сравнить. Я поэтому сразу расскажу про Штабс-Таракана.
Было лето, и я поехал к Фролычу на дачу. На неделю, как мы сперва договаривались, а оказалось, что всего на один день. Эту дачу его папаша купил после того как его поперли со старой работы и с той дачи, которая ему тогда полагалась по должности. С наступлением каникул у нас во дворе появлялась крытая военная машина, и два курсанта из бронетанковой академии начинали загружать ее всякими мешками и коробками, потом они запрыгивали в кузов, Фролыч садился в кабину, и машина уезжала.
