Скоро конец света - Микита Франко
Хорошо, что в этом зале ожидания тоже были кофейни, а то я чуть не умер от голода. Анна и Бруно пообещали, что в Америке это будет быстрее.
– Там что, надо будет еще раз проходить этот контроль? – закатил я глаза.
– Да. Чтобы пересечь границу Америки, – пояснила Анна.
Оказывается, что и аэропорт США – частями тоже за границей США. Вот же чушь.
– А ты что, правда подумать, что мы долететь до США? – шутливо спросил Бруно.
– Ну да. – Я не понял его веселости.
– Мы лететь всего полтора часа сюда!
– А сколько нужно?
– Двенадцать.
– Часов?!
– Ага. – Бруно почему-то веселила моя реакция. – Америка очень далеко.
– Да на это же весь день придется убить! – Я расстроился, потому что каникулы не бесконечны, и мне было жалко тратить целый день на просиживание в самолете.
– Зато там этот день начнется сначала, – улыбнулась мне Анна. – В Солт-Лейк-Сити еще вчерашний день.
– Серьезно? Почему?
– Разница во времени.
– Ого…
Я, конечно, знал, что бывают часовые пояса и что наша планета очень большая, но никогда не сталкивался с этим на практике. Теперь все это казалось мне какой-то магией.
Самолет до Америки был в два раза больше, кресла в салоне стояли в четыре ряда, но мне опять досталось место у окна. Хорошо, что есть дубль-два: теперь-то я уж точно не планировал засыпать.
Сначала взлет мне не понравился: тело вдавило в кресло, и сделалось как-то не по себе. Бруно шепнул мне на ухо, что это американские горки, и тогда стало получше: представлять себя на аттракционе гораздо легче, чем в железной махине, которая непонятно как вообще держится в воздухе.
Бруно подвинулся ближе и показал мне за окно:
– Это Россия, – сказал он так, словно я и сам не знал.
Внизу я разглядел реку, леса, высотные дома Москвы, пытался найти взглядом Кремль, но не получилось.
– Будешь скучать? – спросил Бруно.
– Нет, – ответил я не задумываясь.
Сердце у меня неприятно екнуло. Мне показалось, что все это не по-настоящему. Что мне не придется скучать по России, потому что мы никуда не летим. Самолет сделает круг и снова вернется в Россию, как и в первый раз.
* * *
Я раньше не видел горы.
Когда самолет пошел на посадку, заснеженные верхушки стали казаться настолько близкими, что было страшно: еще чуть-чуть, и они заденут наш самолет, порвут обшивку, и мы загоримся, как во всех этих фильмах про катастрофы.
Я отвернулся от окна и посмотрел на Бруно и Анну. Они выглядели спокойными: Анна читала книгу («Жизнь Пи» Янна Мартела), Бруно сидел в наушниках и пританцовывал плечами и головой под играющую музыку. Их беспечность меня успокаивала.
В горы мы не врезались, но горы были повсюду. Приникнув к иллюминатору, я увидел вершины скал так близко, что, казалось, можно дотянуться до них рукой. Но, наверное, это была только иллюзия.
Я думал, из самолета мы выйдем на улицу, а там сядем в автобус, как в Москве, но нас всех загнали в какую-то трубу, и, пройдя по ней, мы оказались в здании аэропорта, так что на горы я успел посмотреть только из окна.
Таможенный контроль прошли быстро. Молодой мужчина с нашивкой «Border Protection» на рукаве широко улыбнулся мне:
– Welcome to the United States.
Я понял эту фразу и подумал, что не так уж и сложно будет привыкнуть к английскому. Тоже улыбнулся, но не сообразил, что ответить.
Когда мы сели в такси, оказалось, что нам попался русскоговорящий водитель, но от усталости у меня уже не было сил чему-либо удивляться. Часы на руке Анны показывали, что в России уже давно наступила ночь, но в Америке был разгар дня. Я вспомнил, что это даже не сегодняшний день, а еще вчерашний, и голова у меня совсем разболелась от этой путаницы.
Мы долго ехали мимо пустынных необжитых районов и одиночно стоящих зданий-коробок – в какой-то момент я даже начал расстраиваться: такая Америка меня не впечатляла. На фоне этой пустынности горы вдалеке виделись особенно величественными, но вскоре и их вид мне наскучил – где же все остальное?
Солт-Лейк-Сити оказался совсем не похожим на Нью-Йорк, который я привык видеть по телевизору. Никаких блестящих высоток и огромных экранов, растянутых на домах. Ну, может, здесь хотя бы такие же дома, как в фильмах?
Я обожал эти узкие улочки с однотипными частными домами: грезил, как буду ездить по ним на велике и чтобы желтый автобус подъезжал к моему дому. Кроме того, мне казалось, что это круто, когда у каждой семьи свой дом и есть лестница на второй этаж. Лестницу мне хотелось особенно сильно, чтобы скатываться на животе по перилам.
Еще в такси я уточнил у Анны и Бруно, есть ли у них второй этаж и сколько в доме комнат.
– Есть, – кивнул Бруно. – У нас две спальни.
При слове «две спальни» я представил двухкомнатный двухэтажный дом: одна комната на первом этаже, вторая – на втором. И все, что ли? Как в российских квартирах, только еще зачем-то на разных этажах.
Но оказалось, что две спальни – это не весь размер дома. Помимо них, были еще огромная гостиная, столовая и кухня на первом этаже, а две спальни – каждая с собственным санузлом – на втором. Подвал и чердак, вызывающие у меня ассоциации только с американскими фильмами ужасов, тоже имелись, а на улице стоял гараж для того огромного джипа, который остался в России.
Все это я увидел, конечно, чуть позже, а сначала, выйдя из машины, залип на одинаковость светло-коричневых сайдинговых домов вдоль улицы. Во дворе соседнего дома мужчина с очень темным цветом кожи водил газонокосилкой по траве. Это восхитило меня еще сильнее, чем дома и одинаковость.
«Негр!» – мысленно заликовал я.
Выразить свое ликование вслух не успел: на крыльцо нашего дома вышли двое пожилых людей – мужчина и женщина – и начали чему-то восхищаться на английском языке. Анна и Бруно принялись с ними обниматься, и я догадался, что это родители Бруно.
Я подошел ближе, и они заговорили обо мне, я не разбирал слова, но услышал, как они сказали: «Оливер». Все выглядели счастливыми, так что ничего плохого они, наверное, обо мне не подумали.
Родители Бруно накрыли для нас ужин, хотя, по моим ощущениям, дело шло к завтраку. Еда оказалась обычной: курица, приготовленная на гриле, и картофельное пюре. Что-то похожее нам и в баторе давали. Наверное, настоящая американская еда только в «Макдоналдсе».
А потом я пошел спать в
