Босиком по Нью-Йорку - Петр Немировский
История, однако, на этом не заканчивается. Начало 50-х годов — жестокие притеснения армян в Сирии и Ливане; 60-е годы — в Ираке и Иране. И уже относительно недавно: февраль 1988 года — Сумгаит, январь 1990-го — Баку.
***
Ануш Сусанова — учительница. Лет эдак тридцать назад, когда Ануш была еще ребенком, ей рассказывали историю, как ее бабушка в 1918 году, спасаясь, бежала из Баку с двумя детьми. По дороге в Петровск (Красноводск) бабушка умерла от тифа. Осиротевшие сестры ходили по улицам города, прося милостыню, пока одну из них не забрали в американский приют, а вторую пригрели в своем доме чужие люди. Сестры разлучились навеки.
Ануш помнит, как ей всегда было интересно представлять, что где-то, в стране за океаном, живут ее родственники, продолжающие их род, но ничего не знающие друг о друге. Могла ли она предположить, что спустя семьдесят лет история повторится уже с ней?
— Я никогда не забуду те дни. Никогда... — Ануш смотрит перед собой, и ее большие черные глаза становятся еще чернее. — Они врали, что в Сумгаите было убито 36 человек. Мы еще тогда жили в Баку, и моя мать попала в больницу. Я видела в ее палате женщин, которых привозили в больницу из Сумгаита: переломанные головы, изувеченные тела... А потом у нас, в Баку, по улицам разгуливали молодчики с завернутыми в газеты металлическими прутьями. Они избивали армян среди бела дня, а «скорые» приезжали, когда человек уже был мертв. У нас дома под кроватью лежал топор… Мы успели бежать в Армению еще до резни. Самолет был набит битком. У меня есть друзья среди азербайджанцев, но я понимаю чувства тех армян, которые хотят мстить за своих родных.
Потом была блокадная Армения. Вернувшись с работы домой, накормив сына хлебом и недоваренной кашей, Ануш ложилась спать. Ни света, ни газа.
— Наверное, нужно быть патриотом и жить сейчас там, в Армении. Но, признаюсь, когда я получила въездную визу в Америку, была счастлива.
***
Получить въездную визу в американском посольстве, однако, непросто. Армяне — не исключение. В начале 90-х в соответствии с поправкой к иммиграционному закону Конгресс США выделил некоторые страны, в которых нарушались права человека, и увеличил квоту для беженцев. Но уже задолго до этого пороги американского посольства в Москве обивали азербайджанские армяне, лишенные крова и средств к существованию.
Вашингтонский центр обработки данных, куда приходили сотни заявлений, неофициально увеличил количество приглашаемых на интервью армянских семей. Армянская диаспора и различные правозащитные организации лоббировали Госдепартамент, требуя придать эмиграции армян из Азербайджана в США силу закона.
Но дело продвигалось крайне медленно: армянское лобби в Америке оказалось недостаточно сильным, не хватало специалистов, денег, документы застревали в различных бюрократических инстанциях. А в Вашингтоне тем временем сменилась власть, на Капитолийском холме заговорили о том, что Америка, дескать, переполнена иммигрантами, от которых больше вреда, чем пользы, пора «опускать занавес»...
В итоге закон принят не был. На произвол судьбы были оставлены тысячи бесправных армянских семей. Так в очередной раз была попрана великая американская традиция — давать приют отверженным и гонимым.
***
Акоп Торосян зимой пишет картины для армянских церквей США и Канады, а с приходом весны и до глубокой осени он — в Центральном парке, рисует портреты прохожих.
В Америку его пригласил знакомый, пообещав предоставить мастерскую для выполнения заказа. Акоп взял холсты, кисти, подрамники, даже гвозди — кто может все предугадать? — и отправился в путь. В аэропорту его никто не встретил.
Узнав, что в Центральном парке работают уличные художники, он пошел туда. На табличке случайный прохожий ему написал: «Художник из России. Не говорит по-английски. Цена одного портрета — 25 долларов».
С тех пор прошло десять лет. За это время Акоп внешне мало изменился: по-прежнему худощав, такая же густая, на пол-лица борода. До глубокой осени он все там же — в Центральном парке. Правда, английским Акоп уже владеет свободно, а за каждый портрет берет не 25, а 50 долларов. Когда он пишет, за его спиной обычно выстраивается полукруг зрителей.
Когда-то в Москве его называли Арбатский Акоп, теперь его называют Нью-йоркский Джейкоб. Акоп уже стал своего рода визитной карточкой Нью-Йорка, о нем не раз писали городские газеты и журналы, его фотографию напечатали в ежегодном престижном фотоальбоме «Настоящие ньюйоркцы».
Когда Акоп не в духе, его раздражает в Нью-Йорке все: небоскребы, грязь, лимузины. В такие дни он запирается в своей мастерской, как в келье.
— Что здесь, в Америке, за жизнь? Рабство, да и только! Каждый месяц плати — за аренду квартиры, за медстраховку, детям за колледж. Какие-то дурацкие проценты, штрафы, налоги. Бухгалтером нужно быть, чтобы во всем этом разобраться! В Америке хорошо быть либо очень бедным, либо очень богатым. А простому работающему человэку — э-э... Скучаю ли по дому? — пауза. Ярко горит лампочка в его мастерской. — Иногда мне снится деревенская церковь Ариче, где я писал пророка Иеремию. Словно вижу ее древние камни, на которых сотни лет назад кто-то высекал кресты... Наверное, нужно быть сейчас там, — он закуривает и смотрит в окно. — Но в Армении нищета. Когда человек вынужден думать только о хлебе, ему не до искусства.
***
Сегодня на территории США и Канады проживает около миллиона армян. Большинство осело в Калифорнии, где природа схожа с природой Армении — жаркое солнце, сухой климат и плодородная почва. Говорят, что в некоторых местах Калифорнии армяне выращивают точно такие же сорта винограда, что и в Армении.
В Городе Большого Яблока армян около 50 тысяч. Здесь, конечно, нет такого ласкового солнца: летом душно, зимой сыро и ветрено. Зато Нью-Йорк по-прежнему остается городом иммигрантов, где меньше, чем в остальной Америке, предрассудков против иммигрантов и легче найти работу. И еще здесь кафедральный Собор святого Вартана, где помогают вновь прибывшим.
В Америку по-прежнему продолжают приезжать армяне и остаются здесь — легально или нет. Идиллические отношения между старожилами и новичками, увы, не сложились. Старожилы считают себя «истинными» армянами, потому что в отличие от бывших «советских армян» сохранили традиции, религию, язык. А новоприбывшие упрекают «американских собратьев» в консерватизме, самодовольстве, черствости. Сытый
