Пантелеймон Романов - Рассказы
— Да ведь бумажки-то ты с нас брал? — закричали все в один голос.
— Брал, — ответил лавочник.
— Крючки-то свои ставил?
— Ставил.
— Ага, ставил? Так где ж они?
— Кто?
— Да бумажки-то эти с крючками?
— Он, должно, не в тот карман их клал…
— Чего галдите, вот ваши бумажки. Все тут записано. Проверяй.
И вынул из кармана пачку смятых истертых бумажек. Все посмотрели на бумажки и замолчали.
— Вывернулся, черт…
— Этот всегда вывернется. Вот отчетность бы завести, тогда бы они попрыгали. А деньги-то у тебя где?
— Деньги разошлись. Где ж им быть? Что я их съел, что ли? Очень мне нужны ваши деньги! — кричал уже лавочник. — Ежели бы я квитанций вам не показал, могли бы орать, а раз все тут, значит, и не галдите.
— Товар надо осмотреть, — сказал кто-то.
— Правильно. Веди в лавку. Зови дьячка для контролю.
Пришли в лавку, стали проверять. Оказалось, что в кассовой книге, в графе, где стоят рубли и копейки, записано «поступило три свиньи».
— Что-то они не в ту закуту попали, — сказал дьячок, держа желтый табачный палец на графе и повернув к мужикам голову с подпрятанной под воротник полукафтанья косичкой.
Ближние к дьячку нагнули головы к книге.
— Ты бы поаккуратней писал-то, — сказал кузнец малому, — тебе тут рубли нужно писать, а ты свиней сюда нагнал!
— Это я спутался, их вон куда надо… — сказал черноносый малый, полез правой рукой почесать затылок, и левая стала подниматься.
— Ты, должно быть, не той рукой писал… — сказал Сенька.
— Поаккуратней надо, — сказал член комиссии, — а то, за тобой не догляди, ты к весне тут целое стадо разведешь.
— Правильно, что ли? — спрашивали задние.
— Черт ее знает! Уж очень намазано чтой-то… Про свиней прочли, а про деньги чтой-то ничего не разберешь.
— Это я тут ошибся да пальцем растер, — сказал малый недовольно.
— Зачеркивал бы. А то скоро кулаком по всей книге начнешь мазать.
Когда же с лавочником заговорили о земле, то он, сам имевший 20 десятин купленной, говорил:
— С этим надо подождать, как там решат. Сейчас пока только налаживаем. Без закону нельзя. Вот соберутся, тогда… Зато мы с вас никаких налогов не берем.
Если кто-нибудь приходил к нему с запиской от Степана, который просил выдать просителю кирпича на хату, лавочник говорил:
— Нету кирпича. На школу пошел.
— Да ведь школы-то нету?
— Школы нету потому, что курсы решили строить.
— Да ведь курсы-то не построили?
— А, черт, пристал… У Николая спрашивай.
Проситель шел к Николаю.
— Кирпич из разломанной кухни брал? — спрашивал Николай.
— Брал…
— Ну, так какого же черта лезешь!
И выходило так, что все терпели от троих. С одной стороны, от пустой головы Николая, с другой — доброй души Степана, с третьей — от односторонне направленного номерного дара лавочника.
— Этому черту в святые надо было идти, а не обчественными делами заниматься, — говорили про Степана.
— Вот засели, окаянные, на обчественную шею. Когда ж это с фронту придут?!
— Кто же это вам удружил таких? — спрашивал кто-нибудь из мужиков.
— Сами, конечно. Кто ж больше? Ведь это какой народ…
Технические слова
На собрании фабрично-заводского комитета выступил заведующий культотделом и сказал:
— Поступило заявление от секретаря ячейки комсомола о необходимости борьбы с укоренившейся привычкой ругаться нехорошими словами. Всемерно поддерживаю. Особенно это от носится к старшим мастерам: они начнут что-нибудь объяснять, рта не успеют раскрыть, как пойдут родным языком пересыпать. Получается не объяснение, а сплошная матерщина.
Все молчали. Только старший мастер недовольно проговорил:
— А как же ты объяснишь? Иной только из деревни пришел, так он, мать его, ничего не понимает, покамест настоящего слова не услышит. А как полыхнешь его, — сразу как живой водой сбрызнут.
— Товарищи, бросьте! Семь лет революции прошло. Первые годы, когда трудно было, вам не предлагали, а теперь жизнь полегче пошла. Ну, если трудно, выдумайте какое-нибудь безобидное слово и употребляйте его при необходимости. Положим так: «Ах ты, елки-палки!..»
Старый мастер усмехнулся и только посмотрел на соседа, который тоже посмотрел на него.
— Детская забава…
— Да, уж не знают, что и выдумать.
— Трудно будет, не углядишь за собой, — сказал рабочий с серебряной цепочкой на жилетке. — Ведь они выскакивают не замечаешь как.
— Товарища попросите следить.
— Что ж он так и будет следом за тобой ходить, товарищ-то этот? Он тебе в рот наперед не залезет, а уж когда двинешь, что он сделает; это не воробей, за хвост не поймаешь.
— Да, это верно, что не замечаешь. Я как-то в театре с товарищем был, сказал другой рабочий. — Ну разговорились в буфете, барышни тут кругом. Я всего и сказал-то слова два; гляжу, барышни как брызнут чего-то. То теснота была, дыхнуть нечем, а то так сразу расчистилось, просто смотреть любо. Вздохнули свободно. Только товарищ мне говорит: «Ты, — говорит, — подержался б маленько». «А что?» — спрашиваю. — «Да ты на каждом слове об моей матушке вспоминаешь».
— А вот за каждое слово штраф на тебя наложить, тогда будешь оглядываться, — сказал заведующий культотделом.
— Правильно. Память очистит.
— На самом деле, пора ликвидировать. А то наши ребята в девять лет, можно сказать, образованные люди, а мы все с матерщины никак не слезем.
— Никак!.. Иной раз даже самому чудно станет: что это, мать твою, думаешь, неужто уж у меня других слов нету!
— Вы только сначала плакаты везде развесьте, чтобы напоминало.
— Это тогда всю Москву завесить ими придется, — проворчал старый мастер.
— А что — на фабрике только нельзя или вообще?.. — спросили сзади.
Заведующий культотделом замялся…
— За городом, пожалуй, можно, ежели никого поблизости нет.
— Вот это так! Мне по морде, скажем, дали, а я, значит, опрометью кидайся на трамвай — и за город. Отвел там душу и тем же порядком обратно.
— Да еще выбирай местечко поглуше, чтобы кто-нибудь не услышал, — сказал насмешливый голос. — Уж как начнут выдумывать, так с души воротит.
— Итак, товарищи, принято?
— Попробовать можно…
— Клади со служащих по рублю, с рабочих — по полтиннику.
— Что ты, ошалел, что ли! — закричали все в один голос, и даже сам заведующий культотделом, — это всех твоих кишок не хватит.
— Ты по копейке положи, и то в неделю без штанов останешься, — сказал старший мастер и прибавил: — ну, прямо слушать тошно, как будто малые ребята, каким серьезным делом заняты. А что производство от этого пострадает, — это им нипочем.
— Итак, товарищи, с завтрашнего дня…
— Как с завтрашнего дня? Дай праздники-то пройдут, а то за три дня все месячное жалованье пропустишь.
— Верно, уж проведем по-христиански, а там видно будет.
Через неделю в мастерские зашел директор. Два крайних парня сидели у станков и ничего не делали.
— Вы что ж? — спросил директор.
— Недавно поступили… Не знаем как тут…
— А старший мастер почему не объяснит?..
— Он начал объяснять, а потом четой-то плюнул и ушел.
— Позовите его…
Показался старший мастер, на ходу недовольно вытирая руки о фартук.
— Займись с ними, что же ты? Производство страдает, страна напрягает все усилия, а у тебя без дела сидят. Так нельзя.
— Сам знаю, что нельзя, — ответил мрачно старший мастер и подошел к парням. — Ну, чего же вы?.. гм… гм… тут не понимает?.. елки-палки!.. Ведь тебе русским языком!..
Он не договорил и плюнул.
— Ну, что же? — сказал директор.
Старший мастер посмотрел на него, потом сказал:
— Отойди-ка малость.
— Зачем? — спросил удивленно директор, однако отошел в сторону.
Старший мастер оглянулся по сторонам, потом помялся около парней и, отойдя от них, сказал:
— Ежели им объяснить, чтобы они поняли, тут меньше рублевки не отделаешься.
Директор оглянул рабочих, подошел поговорить, но тот, с которым он заговорил, в середине разговора вдруг осекся и оглянулся по сторонам.
— Что вы, как вареные, нынче? — сказал директор. — Недовольны, что ли, чем?
— Нет, ничего…
— А что же, в чем дело?.. Комсомол налаживает работу?
Старший мастер, посмотрев исподлобья, сказал:
— Налаживает… Скоро так наладит, что никто ничего делать не будет.
— А почему прогулов на этой неделе больше?
— На стороне много работали, — сказал председатель фабзавкома.
— Это почему?
— Поистратились маленько, прирабатывали…
— На что поистратились?
Председатель не знал, что сказать, и оглянулся на подошедшею заведующего культотделом.
— На культурные… цели.
