Виктор Ерофеев - Энциклопедия русской души

ский бы уже давно утонул в отходах. Он -- механический богоносец.

Закон приходит в противоречие с самыми кровными интересами русского, противоречит идее выживания: от нищенского "не помереть с голоду" до общемещанского "свести концы с концами". Нет сил, времени оглянуться вокруг. Отсюда -- наплевательское отношение к планетарным и районным делам. Русский затравлен, замучен, задрочен. То скаля пасть, то виляя хвостом, он ждет для себя оправдания.

во власти серого

У русских яркие свистульки. Все вокруг -- кудрявое, в завитушках. Серый объявил поголовную амнистию. Пришел к власти и всех выпустил из тюрьмы. Но потом передумал и всех посадил снова в тюрьму.

-- Так надо, -- сказал он. -- Так проще править.

-- Павловская слобода, -- ответил я. -- Уйдем с головой в любовь?

-- Не помешает, -- согласился Серый.

дней россии

-- Давай отвяжемся, -- сказал Серый, беря в руки "Калашников".

-- Ну, давай.

-- Люблю убивать, -- признался Серый. -- Люблю, когда они боятся умирать, трепещут, на все согласные, ноги лижут, писаются, как щенки, раком становятся. А ты делаешь вид, что вроде уговорили, не буду стрелять, а потом стреляешь им прямо в лицо. Мозги летят, как брызги шампанского.

А девчонок насиловать? Дрожат, за писечку держатся. Руки по швам, бляди! Жопу врозь, говнюки! Мальчишки мои! Не знаю, мне нравится. Я молча вздохнул.

-- Люблю бить ногами, -- продолжал Серый, -- давай будем жить, как положено. Возведем детские сады, вскопаем огороды, взопрем, пророем туннели, как какие-нибудь итальянцы, соорудим кольцевую дорогу. -- Серый снял кепку, утерся, высморкался. -- Но смешнее всего, конечно, сбивать пассажирские самолеты. Они летят себе ночью, завернувшись в пледы, с апельсиновым соком в руках, стюардессы ходят туда-сюда, ни о чем не подозревая. А ты -- хуяк! И они падают вниз без парашютов. От удара с них облетают одежды. Как с клена. И они падают, голые, в море. А еще! Будь я главарем военной хунты, ну, например, аргентинцем с усами и саблей, я бы выкидывал врагов-депутатов с вертолета. Чап-чап-чап, летит вертолет. А я выкидываю врагов-депутатов. Одного за другим. Над океаном. Без парашютов. Не хотел бы оказаться в их положении.

Мы стали налетчиками. Мы стали насильниками. Насиловали, как джазисты, во все дырки. Бомбили деревни и города, давили поселки городского типа, бабы выли, мы взрывали газовые плиты. Все насиловалось легко, все разваливалось непринужденно, как будто только и ждало дня развала. Русская земля лежала готовой для опустошения. Дома падали, как домино. Природа брезгливо стряхивала с себя русскую халтуру. В Смоленске сравняли с землей собор. В Ярославле спалили милицейский участок Приехали пожарные. Из шлангов едва капала вода.

-- Помогите! -- смешно махали руками менты.

-- Начальник, забери свой труп! -- кричал в ответ Серый командиру блюстителей порядка.

Мы надели тельняшки и дали в их память благотворительный концерт. Мы гоготали. Бросились на Москву. Перерезали правительство, запретили почту и телеграф, взяли банки, объели аптеки. Дума вывесила красный флаг. Мы только усмехнулись.

-- Давай пытать людей? -- предложил Серый. -- Будем озорниками.

Стали пытать. Утюгами, паяльниками, щипцами, капали капли на макушку. Пытали по-всякому.

-- Ты посмотри, как они красиво страдают! -- любовался Серый, ломая русские кости, позвоночники, черепа. -- Нет, только глянь! Выносливы и неприхотливы. Цены вам нет, -- обращался он к мученикам.

В ответ русские дико орали. Никто не ушел от пытки. Все сознались во всем.

-- У меня мечта. Иногда так хочется быть медсестрой, -- сказал Серый, перевязывая мне раненую руку после утреннего налета. -- По головке гладить людей.

Возле урны стояла пустая бутылка. Мы бросились к ней наперегонки. Я быстрее, Серый -- опытнее. Он подставил мне палкой подножку, а потом той же палкой откатил бутылку к себе.

-- На, -- сказал он мне, улыбаясь. -- У тебя нет. Возьми.

-- Серый, -- благодарно промолвил я.

-- Конечно, в нашей коммуналке был закон тайги, -- покачал головой Серый. -- Но когда приходили похоронки, все забывали о драках, о том, что мы евреев звали жидами. Мы хотели помочь, кто чем мог, понимаешь?

Мы написали на радио письмо с просьбой исполнить нашу любимую мелодию, но не сказали какую. Мы добрым словом вспомнили родителей. Мы выебли мумию Ленина в мавзолее. Поужинали и пошли спать до утра.

куча

Серый сидел на куче и думал. Он думал, но не мыслями, а так, непонятно как, широко. Он не делал разницы между разными вещами. Мимо шли люди.

чефир

Серый получил задание поклеить обои к четвергу. Милиция не работала. Серый сам вел расследование. Утром Серый пошел на завод.

ужин

Серый оделся в темно-серое. Дети оделись в темно-серое. Зажгли свечи. Святки. Святцы. Задымило сцепление. За ужином Серый ел темно-серых детей.

самозванец

-- Все анекдоты о Чапаеве сочинил я, -- сказал Серый.

-- Так уж прямо и все? -- не поверил я.

-- Все до одного, -- сказал Серый. -- И те, что не сочинил, я тоже сочинил.

-- Да ты самозванец!

-- Да, -- сказал Серый, -- и горжусь этим. Идея самозванства извела Россию до такой степени, что она ее создала.

земля

Серый на землю серит.

-- Александр Иванович, хотите чаю? Серый на землю серит.

-- Не откажусь.

-- Вам с лимоном? Серый на землю серит.

-- Не с апельсином!

революция

Серый взял в руки красный флаг и пошел куда глаза глядят.

евреи

Серый мутным взором посмотрел на еврея.

пидерасы

Серый встретился с пидерасом и перекрестил его.

церковь

Серый сел в электричку и поехал замаливать грехи. Мы решили стать монахами. По дороге поезд сошел с рельсов. Это были уже не вагоны, а сплошной баян. Мы отделались ссадинами.

-- Что за знак? -- Серый вылез из сломанной электрички, плюясь зубами. -- Ехать дальше или возвращаться домой?

-- Давай поедем дальше, -- сказал я.

-- Ну, давай, -- сказал Серый. И мы стали на минуту монахами.

акция

-- Юрий Петрович! Давайте сегодня возьмем Серого.

-- Давайте!

-- А как?

-- А как знаете.

ленин

Серый остудил пыл вождя.

история

Мамы нету. Папы нету. Никого нету. Народу -- много. Серый знает: чтобы выжить, нужно все предать.

глаголы

Серый может не бриться. Серый может не стричься. Серый острижен наголо. Серый не чистит зубы. У Серого мало зубов. Серый волнисто летит над страной. Огибает в полете разные облака. Держит курс на Восток Цари не в счет. Серый издевается. Серый измывается. Серый изгаляется. Серый изводит Серого. Серый понял, что выхода нет. И всем хорошо. Отбили почки.

память

Застрочил пулемет.

-- Наши?

Все как-то смешалось.

татары

Шли татары через реку. Серый шел через Волгу в мороз. Брови в снегу. Навстречу -- татары. Ну, кончилось все компромиссом.

изуверство

Серый откусил ухо и другие излишества.

серый - колхозник

Серый устроился работать в колхоз. Закурил. Купил валенки. Наступила пора урожая.

юрий михайлович

-- Юрий Михайлович! Серый летит на Восток.

-- Меня это не касается, -- резко ответил Юрий Михайлович.

новая жизнь

Серый купил на рынке время. Покупное время стало тяготить Серого. Всю свою жизнь Серый собирался начать новую жизнь.

созерцательность

Серый нежнеет, когда все мреет.

впереди -- исус христос

-- Верно, -- похвалил Серый. -- Сзади -- пес. Впереди -- Христос. Кто придумал?

-- Блок.

-- Накормите отрубями. Блока поволокли.

-- Чаадаев! -- вскричал Серый. -- Щенок! Чаадаев закрутился, превратился в морскую свинку. Серый захохотал:

-- Ладно, ошибся! Кто следующий? Победоносцев? Александр Третий? Владимир Ульянов? Пошли вон -- в песочницу!

Те стали играть в куличики.

-- Так-то лучше, -- сказал Серый. -- А где Константин Леонтьев? Что-то я не вижу его сегодня.

-- Я тута! -- сказал Константин Леонтьев.

-- Дай прикурить.

Константин Леонтьев бросился с зажигалкой.

-- А где твой кореш? -- полуртом сказал Серый, прикуривая папиросу.

-- Кореш?

-- Ну, эта противная рожа! Розанов!

-- В больничке.

-- Триппер? Сифилис? Может быть, СПИД? Веховцы! -- заорал Серый. -- На выход! С вещами! Профессора высыпали на плац.

-- Ну, что, хуесосы? -- сказал им Серый. -- Где ваши шляпы? Вопрос на засыпку: что такое долг? Профессора закивали:

-- Долг перед родиной.

-- Долг перед родителями, -- сказали профессора.

-- Врете! Я никому ничего не должен! -- сказал Серый охране. -- Всех расстрелять, а этого четвертуйте! Он ткнул пальцем, не глядя, в одного из них.

-- Они все здесь такие, -- сказал Серый, обращаясь ко мне. -- У нас очень много всяких деятелей.

Ахматову выволокли на порог дома без всякой одежды.

-- Народ мудрее власти! -- завопила голая храбрая женщина.

Я жадно к ней пригляделся.

-- Какое тяжелое заблуждение, -- содрогнулся Серый.

-- Губители! -- возвестила Анна Андреевна.

-- Перебить ей нос! -- приказал Серый охране. -- И одеть потеплее!