Господи, напугай, но не наказывай! - Леонид Семенович Махлис
— Нет, — медленно произнес он. — Они вчера мне позвонили и сказали, что хотят с вами познакомиться.
* * *
Виктор и Миша интересовались процедурой и рисками, связанными с подачей документов на выезд, и контактами с активистами-учеными. Для этого нам понадобилась еще пара встреч. Мишу выпустили сравнительно быстро. Судьба Виктора сложилась драматически. 16 долгих лет, проведенных в отказе, вместят в себя арест, суд, пять лет ссылки. Выпустят его из страны только в 1987. 12 лет спустя он станет членом Кнессета, а чуть позже — министром науки и технологии (правда, прослужит на этом посту всего пять дней).
Горыныча я навестил в Нагарии в начале 80-х. Он был серьезен — возраст обязывал.
— Я всегда был и остаюсь убежденным сионистом. — Сказал он. — В 1924 году я сидел в тюрьме за участие в подпольной сионистской организации.
МЕРЗАВЧИКИ
Проводы для старых друзей Борька устроил в своей коммуналке на Цветном. Пяток разочарованных девушек, столько же школьных друзей и соседи во главе с блаженной старушкой Женей. Женя время от времени пугала гостей громким возгласом:
— Уже половина одиннадцатого!
Гости были предупреждены об этой странности («не странен кто ж?»), но все равно каждый раз вздрагивали и смотрели на часы. Же́не осталось в наследство содержимое Борькиного серванта за исключением трех мерзавчиков израильской водки. Только еврейский бог знает, какими путями они туда попали. Сколько раз я покушался на них! Но Борька годами самоотверженно защищал реликвию.
— Открою только, когда меня будут провожать в Израиль.
Я напомнил ему об этой клятве. Шкалики были торжественно вскрыты, но… Содержимое уже напоминало на вкус болотную воду.
Попрощаться с соседями приехали из Измайлово родители Борьки Алтер Иосифович и Полина Семеновна. Настроены они были по-деловому, напомнили сыну о неотложных делах, текущих обязанностях, велели не засиживаться и не напиваться. Перед уходом Полина Семеновна в весьма оригинальной форме поручила мне повлиять на сына — уговорить его сходить перед отъездом в парикмахерскую:
— Поговорите с ним, Леня, ведь мы же все-таки за границу едем, а он в таком виде. Вот мы с Алтером всегда ставим ему вас в пример — посмотри на Леню: ведь в нем есть и что-то хорошее.
СПИРИТИЧЕСКИЙ СЕАНС
Склонность призраков к озорству…
вызвана комплексом неполноценности
от осознания себя мертвыми.
Вуди Аллен
Лев Гумилев напоминал, что первую автобиографию мы пишем для отдела кадров, а последнюю пишут за нас знакомые или сослуживцы, и называется она некролог. То, что требовали от подавантов в ОВИРе, хоть и называлось «автобиографией», но больше тяготело к научной фантастике. Этому жанру вполне подошло бы — «автобиофикция». Ее сверхзадача — художественно обосновать право на воссоединение семей за проволокой соцлагеря.
Сотни тысяч выдуманных биографий — как нетленный памятник законному беззаконию. Каждый подавант — клятвопреступник. В 1970–1980-е годы заполнение анкеты на выезд стало профессией. Где есть спрос, там и предложение. В Грузии цена на эту услугу доходила до 2 тысяч рублей за анкету. Половина «москвича». Но на что не пойдешь, чтобы утвердить свое естественное Право. Второго шанса не будет. «Ложь во спасение» — для одних действительно спасение, для других — товар. С открытием миграционных шлюзов, с увеличением беженских квот и циркуляции иммигрантских анкет произошел небывалый выброс своеобразной творческой фантазии. Ограничив выезд из страны фиговым листком «воссоединения семей», власти дали толчок этому поистине народному творчеству. Близких родственников-то в Израиле днем с огнем не найти. Приглашения подписывали в Сохнуте случайные люди — кто под руку подвернулся. Знала об этом и приглашавшая сторона, и приглашенные и, что самое поразительное, — «посредничавшая», т. е. КГБ. Но в анкете, будь любезен, гони подробности. И потекли новеллы… Читайте — завидуйте!
К моменту подачи я уже настолько набил руку в фабрикации чужих «биографий» и приобрел известность в кругах подавантов, что вполне мог почивать на лаврах основоположника этого уникального литературного жанра. Ко мне не зарастала народная тропа. И если бы стремление к материальным благам к этому времени полностью не утратило для меня смысл, можно было бы развернуть доходное коммерческое предприятие.
Где-то, наверное, и сейчас хранятся сотни тысяч образцов этого уникального литературного жанра. Из одних только пропавших без вести и чудесным образом в одночасье восставших из небытия братьев и сестер можно укомплектовать еще одну Армию обороны Израиля.
Когда семья певца Михаила Александровича приняла решение об эмиграции, на помощь призвали брата его жены Раи, погибшего вместе с отцом в Бухенвальде. Но он «выжил», «разыскал» сестру, и теперь у семьи Александровичей появились формальные основания для ходатайства о воссоединении семьи.
Для переживших Катастрофу и их потомков обращение к имени умершего было чем-то вроде спиритического сеанса, мистического верования, смешанного с реальностью, назовем это «неоспиритизмом». Только ввиду скоротечности процесса, недостаточной массовости и в отсутствие благоприятных политических условий оно не обросло собственной теорией. Те, кто прильнули к потустороннему источнику, были заинтересованы не столько в поклонении или в утешении, сколько в практическом результате. Взамен вечной памяти мы ждали от него не символического заступничества перед Вседержителем, а конкретного Дела. Продлевая земную жизнь умерших родственников, возвращая им часть их прижизненных обязанностей (заботу о близких), советские евреи пошли против догм всех известных религий. Отныне вечность — это не место отдыха душ, очищенных от земной грязи и освободившихся от грешной плоти, но высшая инстанция. Нам нет дела до местонахождения духа и его самочувствия. Мы даем призраку уникальный шанс до конца выполнить свою земную миссию. Различие между подавантами и охотниками за призраками состоит в том, что спиритисты озабочены воссоединением на том свете, а подаванты — на этом.
У индейцев такой номер не прошел бы. По их повериям, даже самые близкие покойники не должны вмешиваться в дела живых.
Анкетный неоспиритизм — это зеркальная религия, чертовщина, пассивная некрофилия, когда живые являются призраками, будоражащими мирный сон предков, чтобы воскресить их, поставить под свои знамена и вместе штурмовать земные границы. В царство мертвых любой дурак отправить может. А вот наоборот… дано только избранному народу.
Возвращая дорогому покойнику земную жизнь, мы поступаем человеколюбиво, хоть и антигуманно. Это мы, готовясь к смерти, покупаем кота в мешке. А он прекрасно осведомлен обо всех рисках. Мертвые не перетруждаются, как мы, не рискуют здоровьем и жизнью, не тратятся на цветы, чтобы принести их к нашему жилищу,
