Клетка для бабочки - Анна Морозова
– Спасибо, – смутился Никита.
– Меня Вера зовут. А ты Никита? Мне Миша позвонил, чтобы я пришла познакомиться с его помощником. Очень приятно. – Она протянула ему руку и вдруг добавила: – У тебя руки музыканта. Ой, даже гениального музыканта! Надо же!
Никита смущенно поздоровался. Ему было приятно.
– Даже не представляешь, как ты кстати. Главная козоводка в больнице плотно окопалась. Ее баба Маша зовут, потом познакомитесь. Ну, идем в дом. Миша… то есть Михаил Владимирович на консультациях, да?
Никита кивнул. Они прошли в дом. Вера, сняв пуховик, пошла ставить чайник, а парень бережно понес наверх инструмент. Через несколько минут они уже сидели на кухне и разговаривали.
– Ты умеешь на нем играть или только учишься? – сразу же полюбопытствовала Вера.
– Я музыкалку окончил с отличием. Фортепьяно и ударные. И немного пишу музыку, – с гордостью объявил Никита, и его бледные щеки чуть порозовели – еще подумает, что он хвастается! Вера ему очень понравилась – внешне спокойная и рассудительная, но видно, что это только верхний слой… И как вовремя появилась! Грохнул бы синтезатор, как обидно было бы!
– Это круто, – кивнула Вера. – Я тоже имею отношение к музыке. Даже в группе играла два года, на ударных, кстати. «Черный тмин», вот такое название. Потом эвакуировалась, – со смехом добавила она.
Никита взглянул на нее одновременно с уважением и с недоумением:
– Если бы я вдруг оказался в группе, то меня оттуда бы никакими силами не выкурили!
– Понимаешь, в чем дело… Женский алкоголизм очень трудно потом лечить.
Никита внимательно посмотрел на нее, чтобы понять, шутит она или говорит серьезно. У этой милой молодой женщины были проблемы с алкоголем? Да не может такого быть. Вера кивнула на его незаданный вопрос:
– Я сейчас не шучу. И еще моя жизнь тогда превратилась в череду концертов, репетиций и тусовок. Последнее было ну совсем лишним. Нам, интровертам, это противопоказано, вот.
– А как вы узнали, что я интроверт? – удивился Никита.
– Да я про себя, вообще-то. Ну, если ты тоже интроверт, то меня поймешь. И тебе здесь понравится, особенно сейчас, когда местных жителей совсем мало. Да и дом такой, что заблудиться можно!
– Это да, – кивнул парень. – А вы…
– Слушай, а давай попробуем ко мне на «ты» и «Вера», ладно? Мне так комфортнее как-то.
Никита молча кивнул. В дверях появился Михаил.
– Вера, привет! Уже познакомились? О, тоже чаю хлебну, а то в горле пересохло. Я еще не здесь, так, выскочил на минутку поздороваться. Кстати, Никита, а ко мне на «вы» и «Михаил Владимирович». Я твой работодатель все-таки.
– Конечно! И еще я ваш заложник.
Михаил улыбнулся удивленной Вере и серьезно кивнул парню:
– Тем более.
На следующий вечер художник ответил Насте: «Очень приятно было сегодня повидаться, пусть даже на минутку в метро. Да, сметана орловская просто чудо как хороша. Чувствую себя котом эти дни. Настенька, хочу сказать тебе спасибо за нашу переписку об Оле и вообще. Я тут перечитал почти все письма, годовщина ее гибели была. Предлагаю возобновить наше телеграмное общение, хотя тебе и не до этого, с малышкой-то на руках. Но хотя бы понемножку давай будем друг другу писать, хорошо? Как ты на это смотришь?»
Найдя в Телеграме место, где вчера остановился – октябрь 2021 года, Алексей продолжил чтение.
«Привет! Представляешь, я всю эту неделю проведу на даче одна! Как в первый раз, когда еще эта дача была не нашей. Волнуюсь даже. И предвкушаю эту неделю как какое-то приключение, что ли. Хотя приключение было в прошлый раз. Ты не представляешь, сколько эмоций: одиночество, тишина, еще и суперлуние же тогда было, разговоры с соседом – ты его не застал вроде бы, старик такой был, Иван Семенович. А потом лесной пожар, соседу плохо с сердцем, как же я переволновалась тогда! И потом Миша увез меня к себе, а там и Игорь приехал! И все завертелось. А еще ведь Рекс-2 тогда появился, вот как! Но думаю, что в эту мою неделю все будет спокойно. Просто осень, просто я, кажется, счастлива. Чего и тебе очень-очень желаю! Помнишь, мы летом по лесу гуляли и Пушкина цитировали, ну, что счастья нет, а есть покой и воля? Вот пусть оно все-таки будет».
Дальше шло его короткое письмо с вопросом, как прошла у Насти неделя «отпуска», и ее ответ. «Дорогой Алеша, я все собиралась тебе написать, да забыла. Отпуск планировался как творческий, а в итоге я просто много спала, много гуляла, много ела, хотя и мало готовила. Это баба Маша узнала, что я одна, и стала мне передавать вместе с молоком кучу разной снеди: ватрушки, огромные куски пирогов, творожную запеканку, тушеную цесарку прямо в горшочке, грибную икру! Плюс я делала яблоки в мультиварке с сахаром и корицей или ванилином. Надо же куда-то девать те, которые с верхушки падают! Птичкам их оставили, называется. В общем, кровь от мозга прилила к желудку, и все мои творческие планы накрылись тазом, тем самым, с яблоками. Но я так отдохнула! И все время вспоминала свое весеннее пребывание здесь. Какая же я была тревожная! А сейчас прямо отходняк словила. А что? Ведь моя жизнь стала совсем другой. Теперь главное не расслабляться. Хотя если сбудется то, о чем я пока даже не то что писать – и думать боюсь, чтобы не спугнуть, то сам понимаешь. Так что это мне отдых авансом. Ладно, не буду про это. Я не суеверная, но все-таки. Слушай, а как у тебя-то дела? Ты совсем о себе не рассказываешь. Не в смысле работа, а вообще. Напиши, хорошо? Если хочешь, конечно, а то, может, я забрела на запретную территорию. Ты человек не особо
