Озарение - Владимир Моисеевич Гурвич
— Спасибо, Римма Николаевна, — взволнованно поблагодарила Дана. Она подумала, что заведующая не такая уж и бука.
— Надеюсь, то, что вы сделаете на стене, будет не хуже, чем на ватмане.
— Не сомневайтесь, — заверила Дана.
18
Дана уже несколько дней работала в детсаду. Приходила рано утром, уходила поздно вечером. Другого выхода не было — договором были оговорены жесткие сроки. Если они окажутся сорваны, то на Дану наложат штраф, который существенно уменьшит ее гонорар. А такого развития событий она никак не могла допустить, так как рассчитывала, что на эти деньги безбедно проживет несколько месяцев.
Но не только эта причина заставляла ее все дни проводить в детском саду. Совершенно неожиданно работа захватила ее, к большому удивлению девушки рисовать зверюшек тоже может оказаться интересным и творческим процессом. Ей нравилось то, что получается у нее. И теперь уже не сомневалась в том, что дети непременно будут разглядывать эти рисунки, не пройдут мимо них, а они станут частью их повседневного пребывания тут.
У Даны даже стала мелькать мысль: а не заняться ли этим всерьез — разрисовывать различные помещения. Разных зданий строится множество, пусть не во всех, но для части из них требуется настенная живопись. Так что можно надеяться, что заказами она будет обеспечена. Правда, конкурентов тоже немало, но по тому, как справляется она с первым заданием, шансы на успех у нее есть. Надо обдумать этот вопрос на досуге более тщательно, посоветоваться с Болтневым, решила Дана. Для нее крайне важно его мнение — стоит ли ей идти в эту сферу или нет, можно ли надеяться, что у нее будут заказы. В таких вещах он разбирается гораздо лучше ее.
От этих мыслей ее отвлекло появление Риммы Николаевны. С самого начала она дотошно контролировала Дану, приходила каждый день, внимательно смотрела, что сделано за это время — и удалялась. При этом она не делала никаких замечаний. Дана такое ее поведение раздражало, но она сдерживалась, так как понимала, что любой конфликт с этой дамой может оказаться для нее губительным. Она под благовидным предлогом вполне может разорвать их договор и найти для его выполнения кого-нибудь другого. В желающих недостатка нет — уж это Дана знала наверняка.
Несколько минут Римма Николаевна по своему обыкновению разглядывала панно, но затем вместо того, чтобы молча удалиться, вдруг произнесла:
— К вам пришел мужчина, сейчас я его позову. Но предупреждаю, не больше получаса на него, надо работать. — После чего Римма Николаевна удалилась.
Дана с изумлением проводила ее взглядом. Какой мужчина может прийти к ней сюда, кроме Болтнева никто не знает, что она тут работает. А он вряд ли сюда заявится, что ему тут делать.
В комнату вошел Нефедов. Это было так неожиданно, что Дана оступилась и едва не рухнула с лесов, с высоты трех метров.
— Павел, как ты меня нашел? — вырвался у нее вопрос.
— Я тебя все эти дни искал, вот и нашел, — ответил Нефедов.
— Но как? — повторила свой вопрос Дана.
— Я долго думал, кто мне может сказать, где ты. Решил позвонить Болтневу, оказалось, он знает, где тебя искать. Я очень был встревожен твоей пропажей.
— Как видишь, я никуда не пропадала, — пожала плечами Дана. Она слезла с лесов и теперь стояла рядом с Нефедовым.
— Для меня пропала, я тебе звонил десятки раз, но ты не брала трубку. Что я должен был думать?
Дана вспомнила, что действительно в телефоне скопилось огромное число не отвеченных ею его звонков. Но желания отвечать на них у нее не было, да и вообще, ей было совсем не до того.
— Извини, Пашенька, но было совершенно некогда. Целый день тут работаю, прихожу домой и сразу валюсь спать. Сроки поджимают.
— Я понимаю, Дана. Можно посмотреть?
Дане совсем не хотелось показывать ему свое панно, тем более не законченное. Но и отказывать Нефедову в такой ситуации было глупо.
— Смотри, конечно, — сказала она.
Павел внимательно рассматривал панно.
— Здорово, Дана, они у тебя, как живые. Ты прекрасная художница, в чем я никогда не сомневался. А можно я этого зайчишку чуть-чуть поправлю, совсем немного.
Такого соавторства Дане совсем не хотелось, но у нее не хватило решительности ему отказать.
— Поправь, — разрешила она.
Нефедов ловко взобрался на леса. Дана тоже самое сделала вслед ним и встала рядом. И стала наблюдать за тем, что он собирается сделать.
Но наблюдать оказалось почти не зачем, Нефедов сделал буквально три-четыре мазка и повернулся к Дане.
— Ну как?
Дана взглянула на морду зайца и что-то оборвалось у нее внутри — выражение зверька изменилось, стало еще живей и индивидуальней. Оно приобрело какую-то непостижимую притягательность. До чего же он все-таки талантливый, подумала она о Нефедове. Она бы так никогда не смогла. А ему понадобилось всего несколько мазков. Ей в очередной раз стало завидно.
— Здорово! Ты гений!
— Скажешь тоже, ты бы тоже смогла. Просто я посмотрел на твой рисунок со стороны, а это всегда очень продуктивно. И тебе советую, старайся по возможности абстрагироваться от того, что делаешь. Это дает новое понимание.
— Спасибо за совет, я непременно им воспользуюсь. Но сейчас, извини, мне надо продолжать работать. Женщина, которая тебя сюда привела, заведующая этим будущим садом, она следит буквально за каждым моим движением. — Это было неправда, точнее, сильное преувеличение, но Дане хотелось как можно быстрей выпроводить своего непрошенного гостя.
— Да, понимаю, я уйду через пять минут. Только скажу за тем, ради чего пришел. Я коротко.
— Ну, говори, — вздохнула Дана.
— Понимаешь, пока тебя не было все эти дни, я понял, что мне трудно без тебя. Я хочу тебя видеть каждый день, каждую минуту. — Он замолчал. — Вот именно это и пришел тебе сказать.
Дана почувствовала одновременно смущение и растерянность. Признание Нефедова не было для нее уж слишком неожиданным, что-то подобное она предчувствовала однажды услышать. И все же оно застало ее врасплох, и Дана не представляла, как отвечать на него.
— Павел… — произнесла она, не зная, как продолжить фразу.
— Ты ничего сейчас не говори, — поспешно произнес Нефедов. — Я хочу еще тебе сказать, что согласен встретиться с Аничковой. Пусть приходит в любое время. Все расскажу и покажу.
— Правда! — обрадовалась неожиданной приятной вести Дана.
— Я же сказал, — вдруг даже немного обиделся Нефедов.
— Извини, Паша. Это я от неожиданности. — Дана поцеловала его в щеку. — Я ей передам.
— Спасибо. Тогда я пошел.
— Иди.
Дана проводила его взглядом. То, что он согласился
