Местное время – любовь - Елена Николаевна Ронина
Ну что, молодец Тимур. Я сидела и думала, как любая женщина на моем месте: а что мой муж про меня говорит? А еще интереснее, что он про меня думает? Хотя, безусловно, хочется, чтобы даже если и думал что не то, а вслух бы говорил как надо.
Мой муж немногословный, ни мне много не говорит, ни про меня. Главное поступки, а не разговоры, убеждают другие. Это-то, конечно, так. Но все равно, вот послушала я Тимура, понятно, что непростая у этой Али жизнь. Он все-таки заслуженный человек, известный хирург, наверное, в семейной жизни не подарок. И всю себя мужу посвятить тоже непросто. Но за такие слова и за такую оценку постараться можно. Не каждый мужчина вот так долго и при других людях будет тебя хвалить.
На следующий день едем с моим главным врачом Борисом Ефимовичем на конгресс, и все эти мысли я, захлебываясь от восторгов, вываливаю ему:
– Нет, ну Тимур меня вчера просто поразил! Двадцать лет живет со своей женой, и такая любовь. И ведь детей нет. Я вот тоже согласна, ну не дал бог детей, можно же и для себя хорошо жить. С Тимура просто пример нужно брать, ну образец идеального мужа! А какая она, эта Аля, Борис Ефимович? Вы ее знаете? Даже интересно!
– Эта Аля, Елена Николаевна, обычная, и старше Тимура лет на семь. А вы идеалистка. И вообще, что вы его слушаете и так всему сразу верите?
– Ну верю. А что? – смутившись, говорю я. – И почему не верить-то, если муж про любовь к собственной жене после двадцати лет брака говорит? Очень хочется верить!
– А кто это вам про любовь-то говорил? Про любовь Тимур не говорил, он про удобство говорил. Немного разные вещи.
Да Борис Ефимович просто ревнует. Хоть я ему и никто, а неприятно, когда женщина начинает хвалить другого мужика в его присутствии. Я знаю, что нравлюсь ему, а «никто» я ему, потому что он моего мужа уважает, а я мужа люблю. Но все равно, заели его мои рассуждения!
– Не говорил он про любовь, хорошо. Но говорил с любовью в голосе!
– Детский сад какой-то! Да от него два месяца назад наша операционная сестра сына родила!
От неожиданности я начала задыхаться. Нет, не может такого быть. Да как же это? А рассказики вчерашние к чему были? Для кого, зачем? Как жить-то после всего этого на белом свете?! Верить кому?!
Мы выходим из трамвая, я не могу идти на конгресс, не могу видеть лживого Тимура, сажусь на лавочку. На моих глазах уже слезы.
Мудрый Борис Ефимович все сразу прочитал по моему расстроенному лицу:
– Ну, миленькая, ну не расстраивайтесь так! Может, и зря вам это сказал. Дурак я старый! Но вы все за чистую монету всегда принимаете. Вы же тоже уже не девочка, через три года сорок будет, а выходит, любой вас вот так надуть может, а вы верите. Фильтровать надо, дорогая! А про Алю с Тимуром я вам так скажу. Это жизнь.
– Не хочу, не хочу, чтобы жизнь была такая! Не может быть, чтобы у всех так. Вот у вас медсестра есть, и она что, тоже от вас детей рожает? – Я уже плачу в голос.
– От меня медсестра детей не рожает, – спокойно отвечает Борис Ефимович. Своим затуманенным от горя умом все же понимаю, что на первую часть вопроса он не ответил: видно, медсестра тоже есть. Господи, ну какая гадость!
– Вы поймите, Елена Николаевна, во-первых, мы врачи. У нас все немножко не так. Вот вам вчера кушать было неприятно, когда мы про гнойные операции рассказывали, а нам все равно. Со студенческих лет уже в морге могли чай пить. Мы более циничные. Это плохо. И отношения между мужчиной и женщиной для нас другие. Все гораздо проще. И дежурства эти ночные. И так случается, что у многих врачей есть вторая семья на работе. Ну, ужас, конечно, согласен с вами. Но это так. И вы всех этих врачей прекрасно знаете. Вы не можете же сказать, что все они плохие люди? Как правило, этим медсестрам ведь никто особо ничего не обещает. Хотя бывает и по-другому, и с женами разводятся. А бывает, не разводятся и живут всю жизнь на два дома. А бывает вот как у Тимура. Эта медсестра – девчонка совсем простая, деревенская. Тимур – парень не промах, ну была возможность, он ее не упустил. Она не отказывала, так что почему бы и нет? Когда узнал о том, что ребенок будет, сразу ей сказал, чтобы на его помощь не рассчитывала. Она, между прочим, девчонка очень хорошая, все ведь в больнице про эту ситуацию знают, и я с ней разговаривать пытался. Но она ни в какую: «Ребенка оставлю, помощь мне никакая не нужна, выращу сама». – Помолчав, Борис Ефимович добавил: – И еще скажу вам про вас. Не примеряйте все сразу на себя. Вас муж любит, вот у него медсестры точно нет. Он человек очень порядочный. Доверяйте ему и не подозревайте во всех грехах после этих приобретенных сегодня знаний.
А вот за это спасибо тебе, Бориска, для меня важно было услышать эти слова. Он действительно хорошо знает моего мужа. Попытаемся ему поверить.
– А Тимур сына-то видел?
– Да, один раз пришел посмотреть. На следующий день приходит в мой кабинет: «Знаешь, Борис, вот даже не шевельнулось во мне ничего. Маленький такой, страшный. Может, я урод какой? Сам боялся, думал, заплачу от умиления. А тут, ну вообще эмоций никаких». Вот так, Елена Николаевна.
– А он помогает хоть?
– Ну вот что с вами делать? Теперь вам уже Машу с сыном жалко. Не знаю! И давайте закроем эту тему. Все, пойдемте на конгресс, в конце концов, мы с вами на работе!
Тимур поводил нас по всему лайнеру. Это, конечно, впечатляет, и как тут все запомнить?!
– Ребята, разберетесь. Это с непривычки, а так все тут несложно и удобно. Ну что ж, я еще по спорту свою программу не закончил, просто выбежал воды купить. По-моему, сегодня капитанский вечер, так что увидимся. – И Тимур убежал дальше качать свои и так фактурные мышцы.
Мы остались стоять на месте, совершенно оглушенные увиденным.
– Так, теперь, главное, не запутаться и до вечера найти свою каюту. Не в джинсах же на ужин идти. Стоп! А мы же про одежду ничего не спросили. Ну и что теперь делать?
Каюту свою нашли на удивление легко и быстро. В почтовом ящике на двери лежала листовка с полным описанием сегодняшнего вечера. Были перечислены все мероприятия. Где, во сколько, что за концерт, что за шоу, во сколько начинается, во сколько заканчивается, краткое содержание кинофильмов, идущих в кинотеатрах, и т. д. А в конце была приписка крупными буквами. Форма одежды на сегодняшний вечер торжественная!
Вот это я понимаю – организация! И никто никого не ставит в неловкое положение.
Кстати, если все-таки вы вдруг оплошали и нет у вас ни платья вечернего, ни смокинга, на лайнере все это можно взять напрокат. Тимур нам по дороге и об этом успел сказать.
Капитанский вечер – это событие на всю жизнь. Безусловно, главное здесь – антураж. Огромное помещение с высокими потолками, наверное, на все восемнадцать палуб, украшено шарами, живыми цветами. Играет оркестр, официанты бегают между нами и наперебой предлагают шампанское, коктейли и легкие закуски. Пассажиры лайнера действительно все в вечерне-торжественном. Причем в вечернем по-крупному. То есть к платью – туфли в стразах. Соответственно к ним – театральная сумочка. У многих дам – диадемы в волосах и платья, расшитые камнями. Неужели натуральными?!
