Виктор Нель - Звезда и шар

-- Ой, голубчик, неправ ты, ой неправ. Я, между прочим, -- гордо выпрямился Афанасий Лукьянович, -- на Даманском под огнем лежал, жизнью рисковал, да, а ты...

-- А я думаю, паны дерутся, у хлопцев чубы трещат. Два верховных коммуниста поцапались, а для разборки вас - на снег, под обстрел. А не обидно было, что враг - не мировой капитал, а свой, трудящийся китаец?

Афанасий Лукьянович несколько раз открыл и закрыл рот.

-- Стыдно, Александр, обижать слабых,

-- сказала Ольга Андреевна.

-- Это я, Ольга Андреевна, по молодости. Горяч и несдержан. Дайте срок, угомонюсь. Но ведь, согласитесь, все чистая правда. Знаете, во сколько раз кадровый офицер дороже мэнээса? Мэнээсу сунули сто десять в зубы и - гуляй. А офицера обуть надо, одеть, накормить, жилье обеспечить, да еще и семью его пропитать. А

вооружить его сколько стоит? И ведь не сеет и не пашет, только кушает. Я буквально ощущаю, как он на мне верхом сидит со всей своей челядью, с ракетами и пистолетами.

-- Тебе, Александр, надо в живописцы,

-- расхохоталась Ольга Андреевна, -- Я прямо вижу весь наш ученый совет взнузданным под седлами. А впереди товарищ генерал-майор с танком наголо на лихом ученом секретаре. Ладно, ладно, идите чай пить, вскипел.

Зазвонил телефон.

-- Вас, Ольга Андреевна, -- прошептала Лисицина, -- Ложакин.

Та взяла трубку. С минуту она слушала молча, иногда, поморщившись, отводя трубку от уха. Тогда в комнате становился слышен голос завлаба, захлебывающегося от возбуждения.

-- ... Накрылся твой композит... -- жужжал он, как попавший в спичечный коробок шершень -- ... экономические данные... генеральный недоволен, ... секретность...

-- Охолоди, -- наконец прервала она молчание, -- сейчас буду.

Когда дверь за ней захлопнулась, Афанасий Лукьянович как-будто очнулся. Все в нем горело негодованием. Самые лучшие годы его жизни прошли в Армии. Армия кормила его и одевала, давала жилье и спокойствие за завтрашний день. Он почти дослужился до военной пенсии и готовился выйти на покой, когда произошло неожиданное. Его демобилизовали досрочно.

И вот, вместо вожделенного заслуженного ничегонеделанья, он, по трудовому распределению, оказался в инженерах научно исследовательского института полимеризации пласмасс. В среде охальников и нигилистов.

-- Так ты что же это такое хочешь сказать, -- начал он -- что служащие нашей Армии - паразиты, да? Так что ли выходит по твоему, да? А мeнeес, значит, не паразит, да, который тут штаны протирает, я тебя спрошу, да?

-- Браво, Афанасий Лукьянович, ваша правда, и мэнээс паразит. А, кстати, вы представляете, во что стране обходится прокормление генерального директора? -- ответил Саша, потом, перейдя на таинственный шепот, добавил: -- а генерального секретаря?

35.

Из дневника Каменского

Что позволяет человеку считать себя венцом творения? Если не сбиваться на банальности? Развитые верхние отделы головного мозга? Осознание себя? Технологический прогресс? А может просто прямохождение?

Живая природа целесообразна. Все в ней имеет скрытый смысл и назначение. Любой зверок стремится вырыть норку, запастись едой и вывести потомство. Зверок руководствуется инкстинктами, которые, как программа, ведут его по жизни, с одной единственной целью - выжить. Зверку не приходит в голову вопрос "А зачем?".

Белки совершают довольно сложные манипуляции. Они собирают грибы летом, нанизывают их на ветки, потом собирают сушеные и складывают в укромное место на зиму. Человек пашет, сеет, жнет, льет сталь, делает машины, помогающие произвести товары, которые можно съесть или одеть или каким-то образом использовать. Так чем же он отличается от белки? Тем, что летает в космос? Или тем, что образует сложные политические структуры?

Хотя, пожалуй, в космических полетах есть что-то, выделяющее эту форму активности из прочей утилитарной деятельности. Но только если летишь в космос, чтобы просто глянуть, как там. Не с целью разведать марсианские ископаемые или двинуть род человеческий на Луну, а просто из интереса. Интерес к чему-то, не имеющему приложения, не приносящему пользы, не помогающему достигнуть плодов или положения, как раз и отличает людей от двуногих прямоходящих.

У миллионеров есть дурацкий обычай: заставить своих детей пройти через тяготы жизни под необходимостью заработка. Это называется воспитанием. Втянуть ребенка в экономическую деятельность, заставить его участвовать в сложноорганизованных беличьих играх, называется воспитанием. Я бы это назвал преступлением. Этому есть оправдание только когда нет экономической возможности обеспечить ребенку беззаботное существование.

При полном достатке человек встает перед необходимостью ответить на самый главный вопрос: что мне теперь делать, чтобы не было стыдно? Испытание достатком - самое тяжкое испытание. По сути дела это испытание на право называться человеком. Ни одно Дело такого права не дает.

Если вся деятельность человека ограничивается полезной утилитарной деятельностью, то такая жизнь практически не отличается от жизни высокоорганизованного животного. С этой точки зрения между сбором картофеля и научными исследованиями разницы нет.

Вероника, встрепенувшись, спросонья пробормотала: -- В правление идешь...

-- Нет, -- ответила Ольга Андреевна, -- на Голгофу.

-- А... -- сказала Вероника, впадая в дрему.

Новый представитель минобороны был наголову ниже покойного генерал-майора. Ни стати в нем не было, ни молодцеватого разворота плеч. Больше всего напоминал он штабного писаря. В довершение картины одет он был в штатское, в отличие от предпочитавшего мундир Лосося, и в руках держал блокнот и шариковую ручку.

-- Ольга Андреевна, -- обратился он к ней, -- не могли бы вы подсказать нам цену вашей антипирогенной композиции МЗСП-014Б? Из расчета на килограмм?

Она посмотрела на темного, как туча, генерального, перевела глаза на ерзающего на стуле Ложакина и ответила:

-- Шестнадцать рублей, семь копеек.

-- А обычного промышленного полиэтилена?

-- Три рубля... с чем-то, не помню точно.

-- Если я не ошибаюсь, противопожарные свойства обеспечиваются порошкообразной антипирогенной присадкой. Не подскажете, сколько она привносит в цену? Опять-таки, на килограмм?

-- Четыре копейки.

-- Значит, за три с чем-то мы можем получить тот же противопожарный эффект, что за шестнадцать ноль семь?

-- Да.

-- Именно такие данные и были представленны Киевским объединеним Пластгипромаш.

-- Верно-то верно, -- всунулся Ложакин, -- но мы теряем в морозостойкости. Андревна, скажи! А антифрикционные свойства?

-- Константин Семенович, -- обратился военпред к Волопасу -- вы, я надеюсь, понимаете, что для предполагаемого применения антифрикционные свойства, равно как и морозостойкость, значения не имеют. Мне будет очень трудно объяснить в Москве причины, по которым руководство одного из ведущих научно-промышленных объединений пыталось всучить министерству обороны необосновано дорогой продукт. Некомпетентность будет, пожалуй, наиболее безболезненной.

Волопас прокашлялся и просипел:

-- Не беспокойтесь, товарищ представитель минобороны, виновные понесут суровое наказание.

-- Ну, это ваши внутренние дела. А я пока подготовлю докладную о перечислении фондов в Пластгипромаш.

Он вышел. С минуту было тихо. Было слышно как тарахтит пишущая машинка в приемной. Первым не выдержал Ложакин.

-- Мы ж как лучше хотели! Верно, Андревна? Композит запатентован, все бы получили! Мы ж думали...

-- Не мыкай, Геннадий, -- ровно сказала Ольга Андреевна, -- Ты меня вообще хоть о чем-нибудь спросил?

-- Дак, это ж ясно! Композит наш! Константин Семеныч! Ты ж сам...

-- Помолчи. -- властно оборвал его Волопас, -- я важный вопрос решаю.

-- Какой вопрос-то, Константин Семеныч? Какой вопрос-то?

-- Сейчас тебе ноги из гнезд повыдергать, или подождать, пока с нарушением режима секретности закончим.

36.

Интересно, что бы делали муравьи поодиночке? Без муравейника, без матки, без подразделения на рабочих, солдат и трутней. Мучались бы и тосковали скорее всего. Муравей должен следовать высшему порядку, установленному не им и впечатанному ему в гены навечно. Даже если ему не ясен смысл его собственных действий. Даже если его действия повлекут его собственную гибель. Если, конечно, вообще можно говорить о том, что муравей что-то понимает.

Еще интереснее наблюдать, как муравьи преодолевают вторжения обстоятельств. Если бросить в муравейник осколок речной раковины с останками моллюска на ней. Какой начнется переполох! Нахоженные пути следования изменятся, вокруг инородного тела возникнет водоворот лапок и челюстей. Но придите туда назавтра. Привычный порядок восстановлен. Все, что было съедобного, съедено, и цепочки муравьев целеустремленно движутся по новым тропкам, в обход препятствия, без всякого к нему интереса. Как будто бы не было вторжения, как будто ракушечный осколок лежал там с зарождения мирозданья.