Юсиф Везиров - Домашнее задание
Будучи пессимистом высшего класса уже в то время, когда было плохо, я сказал, что будет намного хуже, и описал это самое "хуже" в таких жутких красках, каких ещё не придумывала природа. Нет, я не врал. Я просто фантазировал, дабы выглядеть убедительнее перед публикой.
Сегодня наивная публика считает меня прорицателем. Неким авгуром. Который точно знает, что будет и когда случится. И опишет будущее с такой достоверностью, с какой можно описать лишь прошлое. Потому, что я предвидел и сказал. И всё произошло именно так. И никак иначе.
Да, я сказал. Я это сказал, я только выразил своё мнение, имею право. Но получилось так, что я предсказал, хотя не наделён ни особым даром, ни телепатическими способностями. И если предсказывать я не умею, а хуже стало, значит моими мыслями кто-то воспользовался. То есть украл.
К такому выводу привела меня память. Тогда, когда было плохо, было плохо, не спорю. Но даже тогда хуже стать не должно было. Не могло. Невозможно было сделать плохо хуже. И никто не верил в то, что я говорю, и что такое может случиться. И только один слушал меня внимательно...
Не плагиат ли это? Не это ли плагиат?
13 декабря 2002-го года.
Зазеркалье.
Я мог бы поставить вопрос так: "Почему всё худшее лучшим?" Да не имею морального права утверждать, кто лучший. Поэтому сформулирую свой вопрос иначе: "Почему всё лучшее худшим?" Вы спросите, имею ли я моральное право определять, кто худший? Спешу ответить: не я это определял, а те, кто придумал и мораль, и право.
Согласно чему с самого малого детства все мои учителя учили меня тому, что нельзя обманывать, ябедничать и брать чужое. За это наказывают. Бьют по попке и ставят в угол. И я, как хороший мальчик, строго соблюдал правила и рос в правильном мире, который сам же себе и построил. Пока не повзрослел физически и не начал крепнуть духом.
Я заговорил низким мужским голосом с теми же учителями, что учили меня. И уяснил, что всё, чему они меня учили - сказка. Такая же сказка, как любая детская сказка. А быть взрослым значит лгать, доносить и воровать. За это поощряют. Жмут руку и ставят в пример. Только так можно построить себе свой мир. В котором и жить.
Выходит, что лгут нам с детства. Начиная с сосок-пустышек, сказок со счастливым концом и Деда Мороза, у которого борода из ваты и кончая моралью и правом, которые не распространяются на взрослых. Лгут, когда говорят о нашем появлении на свет, упрекая аиста или капусту. Лгут даже тогда, когда заявляют: "Всё лучшее - детям!"
А если предположить, что нам в детстве не лгали и обманывать, ябедничать и брать чужое действительно плохо, тогда почему же тем, кто лжёт, доносит и ворует так хорошо? Почему их не наказывают, а поощряют? Почему их не бьют по попке и не ставят в угол, а пожимают руку и ставят в пример? И ещё много почему, потому что...
Так почему же всё лучшее худшим? Не знаете?
Вот и я не знаю.
19 декабря 2002-го года.
Добрым молодцам урок.
(недобрая сказка)
Добро, говорят, побеждает зло, говорят. А ещё говорят, что от добра добра не ищут.
Но если то, что побеждает, называть добром, тогда зло называть злом теряет смысл.
Ещё, говорят, у добра, которое побеждает, столько всякого добра, что от него добра не жди.
И совсем не доброе, говорят, добро, хотя и побеждает. А, говорят, напротив. Жадное.
Правду говорят, что от добра добра не ищут. Ибо то добро, что побеждает, добром не поделится.
Вот ведь какие времена. Нынче даже сказка теряет свою красоту. И это добром не кончится.
Кстати, кто-то когда-то говорил, что нет худа без добра. Потерпим, подождём. Может так оно и есть?
Где ты, старое доброе время?
20 декабря 2002-го года.
Вековые традиции.
Трава под асфальтом. Цветы в горшочках. Суп из кубиков. Сок из концентратов. Кофе ячменный. Цивилизация. Народ вдыхает разбавленный кислород и закусывает импортными сухофруктами в металлических баночках. Температура тела 36,6. Странно.
На дворе ХХI век. Во дворе дети играют в игры моей юности. Со двора опять забыли вывезти мусор. Мухи. Облезлый кот-акселерат перестал бояться людей. Дворовые собаки его уважают и в присутствии не лают. Мыши ушли в библиотеки и грызут науку.
Слякоть. Такая, что мокнут валенки и вязнут калоши. А лапти уже не носят. Не в моде. И керосиновыми лампами пользуются всё реже и реже. Электричество, как-никак, в каждом доме. И хотя напряжение в проводах не полные 220, зато уже давно не 127.
И свет по причине такой заметно тусклый. Но, главное, соседа от соседки отличить не сложно: голоса у них разные. И манера говорить тоже. А почерки остаются загадкой. Почта работает не совсем хорошо, и письма никогда не доходят до адресата.
И шут с ним, с адресатом. Важно, что почта работает. Так же, как работают все предприятия. Каждый день. И то, что никто этого не замечает и ни чувствует, вина не предприятий, а плохого восприятия населения. Всё работает. Всё есть.
И отопительные трубы проходят органом по стенам ещё с прошлого века. Но как не отапливали они столетие назад, так не отапливают они и сегодня. Вопрос принципиальный, учимся выживать в экстремальных условиях крайнего севера. Кому это нужно?
Старое радио по утрам, зимним с особой бодростью, шуршит фольгой песню "Если хочешь быть здоров - закаляйся", и всё на своих местах. Уценённая жизнь заложена в этот ломбард и ничего не стоит. Терять, как всегда, нечего. К войне готовы.
Только годы проходят.
23 декабря 2002-го года.
Дедовщина.
Всегда мне было жалко тех, кого мне было жалко. А жалко мне их было потому, что они хотели, чтобы их пожалели. Они выглядели такими жалкими, что не жалеть их мог только человек с очень суровым нравом, каковым я, лично, никогда не являлся. Оттого и жалел тех, кого было жалко.
А они, жалуясь жалобили. И на жалости обретали то, что им давалось от жалости. Очень многое. Жадно собирая жалкие подачки. Превращая их в не жалкий капитал. Покидая постепенно жалкое положение, но, оставаясь при этом жалкими навсегда (имидж того требовал). Хотя, смотря при ком и с кем.
И возникни рядом с ними существо действительно требующее искренней жалости, эти жалкие люди превращались в безжалостных нелюдей. В них заговаривал животный инстинкт, и они самым жестоким образом смелели. И чтобы усмирить их смелость, требовался авторитет. Сила. Кто их пожалел бы.
Их, которые только мгновение назад готовы были уничтожить жалкого слабого. И уничтожили бы его физически. Не появись случайно сильный. При котором они слабеют потому, что он их жалеет. И они действительно жалкие. Потому, что любят, когда их жалеют сильные, а сами не умеют жалеть слабых.
Их не жалко. Поэтому я их жалею.
24 декабря 2002-го года.
101-й километр.
А на 101-м километре случился Новый Год. Настолько новый, что не каждый его заметил. И уж конечно никто не сориентировался. Опять. Хотя новогодняя ночь рассвела в новогоднее утро, декабрь превратился в январь, и год заменил год демонстративно. Как обычно. Ускакала огненная лошадь лет, этак, на 12, уступив позиции травоядным мирным козлам да баранам.
Остальное сохранилось неизменным. Поменялись лишь календари на стенах, на столах да в нагрудных карманах пиджаков обывателей. При этом стены, столы и тем более пиджаки остались прежними. И содержимое нагрудных и прочих карманов обывателей тоже: ничего весомее календаря. Разве что потёртый замаранный носовой платок времён китайско-советской дружбы.
Правда, киоскёр заработал на новогодней распродаже всё тех же календарей. Да не разбогател. Потому, что это и есть его единственный заработок за целый год, как ушедший, так и наступивший. Ибо календари ни что иное, как самая правдивая периодика из всей печатной продукции, продаваемой серийным киоском близкой дали, именуемой в народе вотчина.
Где люд ходит в лаптях по разовому асфальту и по цветному телевизору смотрит серые передачи о том, что есть всё же асфальт, который, впрочем, и должен ведь быть-то, раз телевизор цветной, хотя и импортный (наивный экспортёр нашего импорта. Знал бы он, что именно показывает его детище, рассчитанное на сотни каналов и программ круглосуточно).
И тот же телевизор твердит, что нужно бороться: с врагами, против врагов и за светлое будущее без врагов, которых, кстати, хорошо бы сначала придумать за неимением таковых в наличие. Нас учат: жизнь есть борьба и чтобы хорошо жить, необходимо бороться. Приводят в пример наших предков, которые всегда боролись за что-то (а теперь недоедают).
А мне кажется, что для того, чтобы хорошо жить, нужно сначала быть хорошим учеником, потом - хорошим студентом, затем - хорошим работником, и, наконец - хорошим человеком. Добросовестным. И когда все всё будут делать хорошо, добросовестно, всем будет хорошо так же, как и производителю цветных телевизоров. И врагов придумывать не придётся.
Жизнь есть великий праздник, щедро преподнесённый нам в дар Всевышним. И её необходимо жить, празднуя каждый миг достойно имени дарующего. Не гневя Его неуважением. А что касается борьбы, то она бывает вольная, классическая, римская и ещё какая-то. Но к Новому Году, который наступил на 101-м километре, это уже не имеет никакого отношения.
