Книга формы и пустоты - Рут Озеки
Доктор Мелани сделала еще одну паузу, а затем продолжила говорить, тщательно подбирая слова:
– Их отношения представляются несколько противоречивыми. Сначала Бенни проявлял симптомы паранойи, приписывая Книге злые намерения и утверждая, что она шпионит за ним, проникает в его голову и управляет его поступками, чтобы потом ей «было что рассказать о его жизни». Это его слова. А когда мы беседовали сегодня утром, он сказал, что это Книга велела ему пойти в Переплетную мастерскую, чтобы она могла «показать ему кое-что». Я спросила его, что именно, и он сначала не ответил, а потом, когда я надавила на него, он просто сказал: «Все».
Это слово повисло между ними в воздухе, и даже больничный шум в этот момент затих. Раньше Аннабель не слышала, чтобы доктор говорила о чем-то с таким интересом. Складывалось впечатление, что она знает о Бенни гораздо больше, чем сама Аннабель. Неужели он действительно рассказал ей все это?
– Поведение его было спокойным, – продолжала доктор. – Без тех параноидальных симптомов, которые он демонстрировал ранее. Напротив, если бы меня попросили описать его эмоциональное состояние, на ум приходит слово «благоговейный трепет». Сказать, что он был похож на мистика, который видел Бога, было бы, наверное, некоторым преувеличением, но вообще-то это сравнение использовал сам Бенни, и оно является для меня фактическим указанием на то, что теперь он воспринимает Книгу как главным образом благожелательную сущность. – Она негромко рассмеялась, покачав головой. – У вас очень интересный сын, миссис Оу.
– Извините, но я думаю, вы ошибаетесь, – откашлявшись, сказала Аннабель.
– В отношении Книги? – удивленно спросила доктор.
– В отношении Алеф. – Аннабель стиснула сумку, которую держала на коленях, и подалась вперед. – Она не воображаемая. Она настоящая. Бенни говорил мне, что он и ее выдумал, но я думаю, что он лгал.
– Я знаю, что это трудно, миссис Оу, но…
– Алеф дружит с тем милым китайским мальчиком. Максоном. Бенни лежал с ним в одной палате.
– А, Максон Чу. Да. Он вернулся в университет. Кажется, в Стэнфорде.
– Так вот, Максон ее знает. Спросите его!
– Максон был соседом Бенни по комнате, не так ли? Это немного похоже на общую галлюцинацию, folie à deux. Необычно, но не…
– Алеф должна быть в списке пациентов. Вы не могли бы проверить?
Доктор Мелани положила ладони на стол.
– Миссис Оу, уверяю вас, что здесь никогда не было пациенток по имени Алеф. Такое имя, думаю, я бы запомнила.
– Но я сама разговаривала с ней, – произнесла Аннабель дрожащим пронзительным голосом. – Я тоже ее видела. Это девушка с резиновой уткой из мусорного контейнера! Она была в переулке с Максоном в ночь полнолуния! Я нашла ее номер в телефоне Бенни, позвонила по нему, и она ответила!
– Вы с ней разговаривали? – переспросила доктор с неожиданным вниманием.
– Не так чтобы много, но я слышала ее голос. Совершенно отчетливо!
– Понятно, – негромко сказала доктор Мелани, взяла ручку и быстро черкнула что-то у себя в блокноте, а затем, глубоко вздохнув, расправила плечи и наклонилась вперед. – Это очень интересно, миссис Оу. Не могли бы вы рассказать мне больше о том, что, по вашему мнению, вы слышали?
В блокноте доктор Мелани написала три буквы: «СЗД».
На следующей неделе на пороге Аннабель появилась женщина из социальной службы, но не милая Эшли из больницы, которая была так добра к ней, когда она упала со ступенек, а другая, которая сказала, что она из Службы защиты детей. Женщина сказала, что ей нужно осмотреть квартиру, а Аннабель не пришло в голову отказаться пустить ее в дом. Первым делом они прошли в гостиную.
– Это «центр управления полетами», – сказала она с некоторой гордостью и в ответ на недоумение женщины пояснила: – Это просто мы его так называем. В шутку. На самом деле это мое рабочее место.
Женщина спросила, что у нее за работа, и Аннабель рассказала. Женщина указала на покрытые пылью мусорные мешки, лежавшие штабелями от пола до потолка, как мешки с песком для укрепления стен.
– А это все что такое?
– А, это просто старые новости, – рассмеялась Аннабель.
– Это тоже шутка?
– Нет, – и Аннабель рассказала о требованиях компании к архивированию и о том, что она, сломав ногу, немного задержалась с уборкой.
– Вещи накапливаются, – печально произнесла она и в качестве иллюстрации указала на бесформенную кучу одежды и постельных принадлежностей на диване. Она пояснила, что из-за травмы временно спит здесь, но она, слава богу, выздоравливает и скоро сможет вернуться наверх, в свою спальню.
– Можно взглянуть? – спросила женщина.
– Конечно. Только осторожней, смотрите под ноги. – Аннабель повела ее по заваленному мусором коридору, а затем вверх по узкой тропинке между мешками и вещами, загромождавшими лестницу. – Тут можно держаться за перила.
Женщина шла за ней молча. Когда они добрались до спальни, она остановилась в дверях, оглядывая комнату.
– Это ваша кровать? – спросила она.
Вопрос прозвучал без упрека и иронии, просто как запрос информации. Аннабель заглянула через плечо женщины. Груда вещей, увиденная глазами незнакомого человека, шокировала ее. Она взглянула на лицо незваной гостьи. Что у нее на уме? Та сделала несколько снимков на телефон и что-то записывала в своем блокноте маленькой ручкой, которую носила на шее на серебряной цепочке. Чтобы заполнить паузу, Аннабель похвалила ее за эту ручку, сказав, что это очень удобно – всегда иметь ручку под рукой, а она вот никогда не может найти свою, когда та бывает нужна.
– Да, – сказала женщина, – могу себе представить.
Затем она попросила показать ванную, а потом спальню Бенни. Когда Аннабель открыла перед ней дверь спальни, женщина вздохнула – чуть слышно, но явно с облегчением.
– Хорошо, – кивнула она.
Войдя в комнату, она окинула взглядом кровать, аккуратно застеленную пуховым одеялом с узором из планет и астронавтов, шкаф с аккуратно развешанной на плечиках одеждой, книги, выстроившиеся на полках рядом с лунным глобусом, мраморным шариком и резиновой уточкой.
– Я вижу, ваш сын любит читать.
– Да, – гордо ответила Аннабель. – Он любит книги. Это у него от меня.
– И все же он пропустил много занятий в школе
