Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин
Никита(с улицы). Кирька! Сворачивай сюда. Для арестанта лошадь требуется!
Гринька(услыхав это страшное слово). Тятя! Тятенька, за что они нас, а? За что-о-о?
Клавдия. Если Игнат нечестный, то кто же честный из нас?
Игнат молча и низко ей кланяется.
Никита. Екипаж подан, граждане! Ага.
Занавес
Действие второе
Прошло восемь лет.
Подле дома Мантулиных рокочет гармошка. У тополя Вера и Григорий, восемнадцатилетний парень с тайной во взгляде.
Через заплот на них поглядывает Клавдия, развешивающая в соседней ограде бельё.
Григорий. Вызов пришёл. Поеду сдавать экзамены.
Вера. Скульптором станешь.
Григорий. Ну, сперва поступить надо! Там знаешь какой отбор!
Вера. Поступишь. Ты умный. Это я дура дурой. Семи классов не кончила. Вон руки-то, посмотри, как истрескались!
Григорий. У тебя красивые руки.
Вера. Ой, ты наговоришь.
Григорий. Нет, правда. Пальцы тонкие, длинные. С такими пальцами только на пианино играть.
Вера(смеётся). На пианино? Да я его, кроме как в кино, не видела. Моё пианино – коровье вымя. Каждый день часов по семь упражняюсь. Веселая музыка!
Григорий. А что. Я люблю слушать, когда молочные струи о подойник звенят.
Вера. Струи все любят, а вот когда молочко пьют, о доярках не помнят. И когда невест выбирают – тоже стараются выбрать пианисточек с длинными пальцами.
Григорий. Что ты несёшь, Вера?
Вера. Несёшь? Вру, что ли? Выучишься – на ком женишься? На городской. Знаю я вас! Я вот вас как знаю!
Григорий. Не кричи. Рано тебе о замужестве.
Вера. Что ты понимаешь? Рано, рано... помешался на солонцах да камешках и дальше носа ничего не видишь. А жизнь-то не только у тебя под носом. Она везде – и разная.
Григорий. Пореви ещё.
Вера. Не дождёшься! У меня тоже есть гордость! Вот уеду в город и заживу не хуже других... пианисточек!
Григорий. Езжай, жалко, что ли.
Вера. И уеду. Выучусь на парикмахершу – работка не пыльная: чик-чик ножничками! Маникюрчик, завивочка. Тоже нужна фантазия. Обрати внимание на мою причёску!
Григорий. Замысловатое сооружение. Сама придумала?
Вера. А то кто же? Уж в этой-то отрасли я себя проявлю! Будьте уверены, Микеланджело!
Григорий. Вполне возможно.
Вера. Так что прощайте, великий скульптор. Через недельку заявление подам, и тю-тю! Когда женитесь – приводите свою пианисточку. Так и быть, вне очереди причешу... из уважения к вашему таланту.
Григорий. Заладила, как сорока! А я вовсе не о том думаю.
Вера. Да уж ясно о чём: камень да солонцы – вот все твои думы. А людей, которые рядом, не видишь. (Уходит.)
Появляются девушки, парень и Лужков.
Он всё в том же, правда, уже изрядно заношенном кителе, в проволочных очках. Приближается Домна.
Первая девушка. Девы, бригадирша идёт!
Вторая девушка. Опять за ферму агитировать будет!
Первая девушка. Надоели мне эти душеспасительные беседы!
Вторая девушка. Пусть подурней себя ищет. Пойду выкупаюсь. (Уходит.)
Лужков. Что же вы смолкли, девчата? С вашим приездом Барма ожила.
Домна. Жаль только, что домой-то на побывку лишь приезжают.
Первая девушка. Ну, что я вам говорила?
Домна. Дома-то не гостями, а хозяевами быть надо!
Первая девушка. Выкормили вас, выучили... думали, сменой станете. А вы, как муравьи, во все
