Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин
Лужков. Я ничего дурного не сделал. Могу отчитаться перед кем угодно.
Никита. И о том, что пуговицы у меня терял, скажешь?
Лужков. Не утаю, будьте уверены.
Никита. Жалко мне тебя, губошлёпа. Ладно уж, промолчу. Но и ты никому не сказывай!
Лужков. А вы не жалейте. Я не боюсь отвечать за свои поступки. И покрывать вас не стану. Если бы только вам трудно было, а то все одинаково бедствуют!
Никита. Ну шумни, шумни, ежели партбилета не жалко. (Уходит.)
Входит Игнат с сыном. Увидев мешок, Игнат заносит его в кузницу. Лужков заходит следом.
Лужков. Ваш мешок?
Игнат. А то чей же?
Лужков. И овёс ваш?
Игнат(удивлённо). Само собой.
Появляется Надежда.
Гринька. Тять, а ведь он с умыслом тебя спрашивал!
Игнат. Догадываюсь.
Надежда. Я где-то здесь топор оставила.
Игнат. Ты уж не первая пропажу ищешь. Товарищ Лужков тоже принюхивается: не пахнет ли вором.
Лужков пересыпает овёс из ладони в ладонь, Гринька вяло стучит по наковальне.
Лужков. Чего вы хорохоритесь? Ведь я знаю, вы этот овёс на Лебединой протоке взяли. У сеяльщиков.
Надежда. Эх, Игнат, Игнат! На что польстился!
Гринька. Неправда, неправда! Он этот овёс с войны принёс!
Лужков (иронически). Очень убедительная версия!
Игнат. С войны, так точно! Лежал во время привала на овсище, нажелудил и таскал, пока домой не вернулся.
Лужков. А кто подтвердить может, что вы с овсом вернулись?
В кузницу набивается народ: Домна, Никита, колхозницы.
Гринька. Тятя, он что городит, а?
Игнат. Пускай городит. Язык без костей.
Лужков. Так кто же?
Гринька. Я, я подтверждаю!
Лужков. Ты не в счёт. Ну?
Игнат. Да вот Никита. Помнишь, Никита? Ты же должен помнить!
Никита. Нет, верно, запамятовал.
Игнат. Счёты решил свести? Цена не равная, Никита!
Домна. Как ты докатился, Игнат. До этого? Стыдобушка! Вдов и сирот обираешь!
Гринька. Врёшь, всё врёшь! Никого он не обирал!
Лужков. Придётся протокол составить. (Достаёт из полевой сумки карандаш, блокнот. Пишет.)
Клавдия. Кому верите, люди, Никите? Да он родного отца на плаху отправит, ежели тот ему на мозоль наступил! Не знаете будто?..
Первая женщина. Отца – пусть. А Игната за что? Делить им некого.
Клавдия. Меня, меня к Игнату приревновал!
Никита. Если уж приревную, так не к Игнату! Сама знаешь, кого во время войны привечала.
Лужков. Зачитываю протокол: «Настоящий в том, что третьего июня тысяча девятьсот сорок шестого года гражданин Мантулин Игнат Арсеньевич совершил кражу одного мешка колхозного овса. Мешок был похищен с поля и спрятан в куче железного хлама. Розыск произведён в присутствии свидетельницы Решетовой Надежды Евграфовны». (Надежде.) Подпишите.
Та подписывает.
Лужков(Игнату). Теперь вы.
Игнат растерянно вертит карандаш, другой рукой гладит плачущего Гриньку.
Игнат. Люди... люди! Разве я лиходей какой?
Никита. Признайся, Игнат, зерно-то, может, для солонцов позычил? Тогда вина как бы и не вина.
Игнат(рванувшись к нему). Иуда! За сколько сребреников жизнь мою продал?
Женщины разнимают их.
Ну ладно, ворочусь из района – тесно тебе на земле покажется, сволочь!
Клавдия. Не верю! Хоть убейте, не верю!
Домна. Суд разберётся. Если невинный – первая в ноги брошусь. А если грех за душой, знай: за сыном присмотрим. С пути не дадим сбиться.
Лужков. Велите лошадь запрячь, Домна Сергеевна!
Никита между тем выскользнул на улицу.
