Мулен Руж - Пьер Ла Мюр
В конце концов Анри осознал, что терпение Мириам уже на исходе. Они теперь не могли ни вечера провести вместе без того, чтобы между ними не разыгралась какая-либо безобразная сцена. Он понимал, что если уж ему так хочется удержать ее возле себя еще на какое-то время, то нужно будет неминуемо разделить ее общество с другими – и в конечном счете, вероятно, все же ее потерять.
Анри начал знакомить ее со своими друзьями из высшего общества. Вместе они побывали на нескольких приемах. Он взял ее с собой к Натансонам, и Миссия радушно приняла красивую и скромную девушку, которая со вкусом одевалось, знала, когда нужно говорить, а когда молчать. Эта взаимная симпатия стала мостиком через разделявшую их социальную пропасть; они нашли взаимопонимание и подружились.
Как-то вечером Анри сопровождал Мириам на один из устраиваемых Миссией приемов. Мириам сидела в уголке фиакра, накинув на плечи незастегнутую соболью перелинку, подаренную им на Рождество, прикрывавшую декольте ее черного муарового платья. Глядя на нее, Анри подумал, что еще никогда она не выглядела такой красивой, как теперь, когда ее печальный взгляд был устремлен в окно; ему очень захотелось сказать ей об этом, как он сделал в тот вечер, когда они побывали на фестивале музыки Брамса. Тогда она обрадовалась его комплименту. Они подтрунивали друг над другом; она дразнила его и даже показала язык. Но тогда они оба были счастливы. Теперь же их дружба была лишена былой естественности.
– Как ты думаешь, господа Клемансо и Золя сегодня будут? – спросила Мириам, в то время как они проехали Триумфальную арку.
– Скорее всего, да. Они оба любят вкусно покушать, и к тому же оба влюблены в Миссию. Если, конечно, их обоих не задержит это чертово дело Дрейфуса. Они из кожи вон лезут, пытаясь доказать, что он невиновен.
Мириам порывисто взяла Анри за руку, чего с ней не случалось уже очень давно.
– Анри, хочу, чтобы ты знал, как я благодарна тебе, что ты дал мне шанс познакомиться со всеми этими знаменитыми людьми.
– А я считаю, что шанс был дан им, – улыбнулся он, по старой привычке стараясь быть галантным. – Знаменитых людей сейчас полно повсюду, а вот красивые женщины встречаются крайне редко.
Мириам взглядом дала понять, что принимает комплимент.
– Конечно, я надеюсь, что дело Дрейфуса скоро разрешится. Если он невиновен…
– Никаких «если». Он невиновен. И любой здравомыслящий человек это прекрасно понимает.
– Очень на это надеюсь. В любом случае поскорее бы все это закончилось. – Она замялась. – У меня неприятности в магазине. Не знаю, удастся ли мне задержаться там надолго. Вчера одна из наших лучших клиенток напрямую спросила меня, еврейка ли я, и, услышав положительный ответ, вызвала управляющего и объявила, что больше не будет ничего покупать в нашем магазине. Можно подумать, что это я продала те планы немцам!
Ее слова вызвали в душе Анри смешанные чувства. Возможно, лишившись работы, она все же позволит ему помогать ей… Но при этом куда более охотно она могла принять предложение от другого мужчины…
– Уверен, тебя не выгонят из-за какой-то полоумной старухи. И даже если тебе откажут от места, то ты сможешь запросто устроиться где-нибудь еще.
– Вряд ли. Не думаю, что другие фирмы захотят терять клиентов из-за меня. Скорей бы уж этому делу Дрейфуса был положен конец. Раз и навсегда…
Все было по-прежнему: коридоры с выложенными мрамором полами, кланяющиеся лакеи в белых перчатках, кабинет с портретом Миссии в пышном, похожем на розовое кружевное облако платье над камином, дамы в платьях со шлейфами и господа в вечерних костюмах, занятые светской беседой… И все же все изменилось. В воздухе как будто витало зловещее предчувствие, тягостное ожидание надвигающейся катастрофы. Мужчины выглядели встревоженными и тихо переговаривались между собой; женщины же, казалось, утратили былую тягу к кокетству. Тень дела Дрейфуса угрожающе нависла над домом.
Задержавшись ненадолго на мраморной лестнице, ведущей в кабинет, Анри и Мириам могли слышать, как Золя негромким, но выразительным голосом зачитывал что-то вслух с каких-то листочков. Когда же в мертвой тишине прозвучало последнее: «Я обвиняю…», Анри узнал знакомый смешок Клемансо.
– Когда это письмо опубликуют, вы, моя дорогая Миссия, лишитесь сразу двух своих самых преданных гостей. А наши порции зажаренного фазана вам придется посылать нам в тюрьму.
Миссия Натансон поспешила навстречу вновь прибывшим гостям.
– Прошу меня извинить. Месье Золя читал только что написанную им статью, которая будет опубликована в «Орор».
Вскоре все направились в столовую.
– А теперь, – объявила Миссия, обводя взглядом гостей за столом, – убедительная просьба! Ни слова о Дрейфусе за обедом. А то мой повар уже пригрозил взять расчет. Он жалуется, что его кулинарные старания пропадают впустую, ибо никто не обращает внимания на приготовленные им блюда. Давайте лучше поговорим об искусстве, музыке, о последних скандалах, если желаете, но только ни слова о политике! – Затем спросила, обращаясь к Анатолю Франсу, разворачивающему салфетку: – Чем вы занимались в последнее время, мой друг, теперь когда стали членом нашей прославленной Французской академии?
Академик испустил глубокий вздох.
– Писательством я занимался, моя милая Миссия, исключительно писательством. В моем возрасте единственным еще доступным развлечением является работа, и поверьте мне, это самое скучное из всех развлечений.
Словно по волшебству, за столом постепенно воцарилась привычная непринужденная атмосфера. Мужчины блистали остроумием; звучал мелодичный женский смех. Анри воздавал должное угощению, перекидывался ничего не значащими фразами с соседями по столу, прислушивался к чужим разговорам.
– Женщина может быть либо хорошей женой, либо искусной любовницей, однако было бы ошибочно требовать от нее одновременно и того и другого в отношении одного и того же мужчины…
– Никогда не давайте никому книг на время, моя дорогая Миссия. Вот я, между прочим, собрал свою библиотеку в основном из книг, которые мне кто-то когда-то дал почитать…
– А вы видели эти недавно изобретенные хитроумные коляски, называемые автомобилями?..
– Ничего удивительного, что Иисус даровал прощение гулящей женщине! Еще бы! Ведь он не был ее мужем!..
– А вы заметили, что коллекционеры современного искусства свои собственные портреты неизменно заказывают у академических художников?
Анри украдкой наблюдал за Мириам, сидевшей напротив него. Она слушала болтовню Жюля Дюпре, напористого господина с бычьей шеей, владельца огромного состояния, считавшегося одним из самых крупных во Франции. Анри надеялся, что она взглянет на него, но ее взор был опущен, а на губах играла едва заметная, загадочная улыбка. Слава богу, вид у
