Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– Эй, что там с тобой происходит? Ты там живая еще?
– Оставь меня, Алена, – пробормотала Марина, не раскрывая глаз. – Мне… Мне так сейчас хорошо…
– Денис! – завопила Алена не своим голосом. – Иди сейчас же сюда! По-моему, у нее поехала крыша!
Денис появился почти мгновенно. Его тоже насторожило выражение Марининого лица. Однако он не поддался панике, а сначала осмотрел Марину и удивленно присвистнул:
– Фью, ребята, да тут уже голова! Марина! – Он с силой дернул ее за плечо, пытаясь вывести из оцепенения. – Соберись, пожалуйста!
– А? Что? – Марина была словно бы в полусне.
– Ничего! – заорал на нее Денис. – Проснись! Рожать пора, слышишь, что ли?
– Да. Конечно. – Марина попыталась собрать разбегающиеся мысли, но это оказалось ей не под силу. Наконец она оставила эти бесполезные попытки и стала просто вслушиваться в голос Дениса и делать так, как он ей говорил. Это оказалось совсем не сложно, это было даже приятно. С каждым движением, с каждым напряжением мышц Марине становилось легче, лучше, приятнее, так что стон, вырвавшийся у нее под конец, был выражением не боли, а оргазма. Вздрогнув, Марина пришла в себя, нетерпеливым движением стряхнула с груди амулет, ставший уже ненужным. Пелена перед глазами сразу исчезла, и чувство настоящего счастья наполнило Марину до краев. Счастья было больше, чем воды в этой огромной ванне.
– Кто там у меня?
– Мальчик, – ответил невесть откуда взявшийся Валерьян. Он держал сына на руках и выглядел неимоверно гордым.
И тут же над самым Марининым ухом прозвучал восторженный крик Ильи:
– Марина, ты только посмотри! Твой сын родился уже обрезанным!
Кто-то, кажется Алена, поднес Марине младенца к груди, и он сразу засосал, больно, как бульдог, стиснув Маринин сосок беззубыми челюстями.
– Ты молодец! – сказал Денис. – Не порвалась нигде, и вообще! Но, господи, сколько же мне, оказывается, еще надо учиться! В жизни не видел, чтобы кто-нибудь так рожал!
Чьи-то сильные руки вынесли Марину из ванны, вытерли и положили на постель. Марина устало закрыла глаза и заснула теперь уже по-настоящему. Снился ей зеленый цветущий луг и маленький светловолосый мальчик, бегущий по этому лугу к ней навстречу с громким ликующим криком: «Мама!»
19
Сергей приехал уже почти ночью. Встреченный еще на пороге новостями, он в три прыжка преодолел лестницу и влетел в Маринину комнату с расширенными от волнения глазами:
– Малыш, как ты там? С тобой все в порядке?
– Более чем!
Марина успела выспаться, и все ужасы предыдущих часов подернулись для нее дымкой воспоминаний.
– Знаешь, – сказала она таким тоном, будто это было для нее сейчас важнее всего, – у меня больше нет живота!
И она с детской непосредственностью откинула одеяло.
– Немножко еще осталось! – ответил Сергей, желая ее подразнить.
– Ну, какой ты! А ты уже видел его?
– Нет еще. Когда же?
– Пойди посмотри! Вот он, на столе, в корзинке.
Сергей послушно подошел к столу.
– Ух ты, какой серьезный! Губы толстые, совсем как у тебя!
– А цвет? – вспомнила вдруг Марина. – Ну, в общем, какого он цвета?
– По-моему, ужас до чего красный. Сама ты разве не видела?
– Видела, конечно. Слушай, дай-ка его сюда, я еще посмотрю.
Сергей осторожно вынул новорожденного из корзинки и опустил рядом с Мариной на подушку. Марина внимательно пригляделась. Вроде бы он был такого же цвета, как в свое время Лиза или Ксюша, ничуть не темнее. Хотя кто его знает? Впрочем, Марина неожиданно поняла, что ей все равно. Негр, индеец, китаец… Да хоть серо-буро-малиновый! Главное, он был такой родной, такой в самом деле ее, что у Марины от одного прикосновения к нему перехватывало дыхание и начинало сладко пощипывать в носу. Сергей смотрел на Марину с малышом на руках и улыбался.
Дверь распахнулась, и в комнату без стука вошел Валерьян.
– Ну что? – спросил он с порога. – Как парня-то называть будем?
– Да как собирались, Павлом, – не задумываясь, отвечала Марина.
– Павел, стало быть, Валерьянович. – Валерьян хозяйским жестом отобрал малыша у Марины и стал, как минуту назад она, внимательно вглядываться в его черты, рассчитывая увидеть что-то свое.
– Сергеевич, – негромко произнес Сергей.
– Что? – Валерьян непонимающе уставился на него.
– Я сказал: Сергеевич. Павел Сергеевич, в смысле.
– Это еще почему?
– Так закон такой есть. Если женщина состоит в браке, то ее ребенку автоматически записывают отчество мужа.
Валерьян молча скрипнул зубами.
– Как ты думаешь, – спросил он, помолчав, оборачиваясь к Марине, – стоит его сегодня купать или лучше погодить?
– Я думаю, нужно подождать до завтра. Не торопись, еще накупаем! Он же еще только родился!
– Твоя правда. Я тут ползунков ему притащил. – Валерьян поднял повыше увесистый пакет. – Денис сказал, лучше с первого дня ползунки надевать. Куда их тебе положить?
– Да клади пока на письменный стол!
– Кх-кх, – громко кашлянул Сергей. Когда они обернулись, спросил у Марины заботливым тоном: – Малыш, может, тебе чаю принести? Или ты поесть чего-нибудь хочешь?
– Хочу! – Марина вдруг поняла, насколько она голодна. Еще бы! Со вчера ведь не ела! Все как-то не было времени об этом подумать. – Очень хочу! И есть хочу, и чай пить тоже хочу!
– Так я сейчас принесу! – И Сергей выбежал из комнаты.
– Ты это серьезно? – спросил у Марины Валерьян, едва за Сергеем закрылась дверь. – Ну, в смысле, насчет Сергеевича?
– Валечка! – Марина тяжело вздохнула. – Я вообще еще об этом не думала! Но мне кажется, это совершенно не важно! Ну неужели ты думаешь, что я или кто-нибудь сможет когда-нибудь забыть, что это твой сын?
– Ну да, наверное. – Взгляд Валерьяна смягчился. – Мальчик, значит! Знаешь, я думал – вот родится девочка, назовем ее Викой. Ну а раз мальчик, тогда конечно. – Он немного помолчал. – Марина, а помнишь, как ты ко мне пришла, чтобы рассказать, что… Ну, что ты ждешь от меня ребенка?
– Разумеется, помню! Ты так меня тогда странно встретил!
– У меня тогда Вика жила. Бабка на неделю к родственникам укатила, вот я Вику на это время в бабкину комнату и поселил. Я ее тогда в очередной раз из больницы вызволил, так надо ж было ей где-нибудь дух перевести. В Крольчатник ей тогда не хотелось… Она тогда только что уснула, и тут ты звонишь. То есть это я думал, что она спит. А когда ты ушла, Вика вышла из комнаты и говорит: «Ох, Валька, Валька, прозеваешь ты свое счастье!»
– А ты что же?
– А я… Я, похоже, прозевал. Пойду я, Марина, вон Серега по лестнице поднимается, слышишь, тарелки со стаканами на подносе дребезжат.
Валерьян коснулся
