Русский клуб - Владимир Дэс
Глеб снял трубку, и на него обрушился поток мата. Из трубки неслось: «…и мать, и я, и тебя, и туда, и сюда…»
Глеб осторожно положил матерящуюся трубку на стол. Подошёл к окну. Заметил внизу у разрушенной Зачатьевской башни какое-то движение. Два века назад эта часть кремлёвской стены сползла от плавунов и обрушилась. Никому не было до неё дела. Сползла и сползла. Никто её восстанавливать не хотел. Глеб первый из чиновников велел провести исследования грунта и составить план восстановления стены.
«Ну хоть что-то полезное для города успел сделать», – подумал он.
Вызвал своих в приёмную и сказал:
– Всё, я ухожу. Кто хочет со мной, пакуйте вещи.
Светлана с Максом тут же пошли собираться, а Серебрякова задержалась в кабинете:
– Глеб Андреевич, можно я здесь останусь?
– В смысле?
– Здесь, в правительстве, на госслужбе…
– Где и кем?
– Меня давно зовут в министерство внешних связей. Там работает министром мой хороший друг Андрей Маков, мы вместе учились в инязе.
Глеб тупо смотрел на Полину: «Пройти столько вместе и вдруг…»
Ему казалось, она настолько давно рядом, что стала неотъемлемой частицей его жизни.
– А как же я? Кто-то говорил о вечности…
– Вы тоже мне много чего говорили. Я думаю, вы не пропадёте! У вас жена, дети, фирма «Русский клуб», Майор, деньги, связи, в конце концов, Паратов – ваш друг. А я? Денег не скопила, семьи нет! Что впереди – непонятно! Вы меня никогда не любили, а мне пора замуж, ребёнка, надо жизнь свою устраивать, бабью…
И Полина, заплакав, отвернулась.
Глеб, хоть и не ожидал такого от верной помощницы, ничего ей не сказал. Только, уходя из приёмной, громко хлопнул дверью своего кабинета.
Обиделся ли он на Полину?
Конечно, обиделся.
«По её словам получается, – рассуждал Глеб, – что я всё для себя, а для других ничего… Нет, это не так! Чёрт с ней, пусть остаётся, может, замуж выйдет, родит маленьких бюрократиков…»
Последний раз сел за министерский стол и написал заявление на увольнение. Отдал его вместе с удостоверением министра Светлане и велел передать в приёмную губернатора.
Уходя из своего кабинета, позвонил владыке. По личному номеру тот не ответил. Набрал его приёмную. Андрей, помощник, ответил, что владыка простыл на зимней рыбалке и сейчас неважно себя чувствует. Как поправится с Божьей помощью, позвонит. Глеб пожелал владыке здоровья.
Уже на выходе заработала «тройка». Звонил дядя Витя, полковник Ломтев. Сказал, что вора в законе Япончика в Америке посадили на девять лет. И предупредил, что в Нижнеокске опять объявился Свищ. Напомнил Глебу, что такие, как Свищ, – люди злопамятные, и велел быть осторожнее.
Глеб его поблагодарил за предупреждение, но переспросил:
– Мне непонятно, что ему от меня надо? Времени прошло уже много, случай в спортивном центре «Самбо» давно забылся, у него что, других проблем нет?
– Вот в том и дело, что у него после случая с тобой возникло много проблем в блатном мире. Он подставил Япончика и после этого окончательно потерял авторитет среди воров, которого и так-то не больно много было, и он тебе этого не простит.
– Знаешь, дядя Витя, спасибо, конечно, но волков бояться – в лес не ходить…
Ломтев помолчал и добавил:
– Я тебе в лес ходить не могу запретить, но будь начеку, – сказал Виктор Алексеевич.
Глеб, выйдя из кремля, прошёл в сквер к замёрзшему фонтану, остановился, оглянулся: «Что это было?» Постоял и, не найдя ответа на свой вопрос, направился к себе в офис через Мытный рынок. По дороге решил зайти к дяде Зине, но его не было. Как не было и его сапожной будочки. На её месте посреди утоптанного снега чернел квадрат голого асфальта. Глеб застыл: вроде бы мелочь – будка старого сапожника, но его поразило, что вот что-то есть, и вот – уже нет: «Да, в этом мире нет ничего вечного. Всё всегда в итоге заканчивается».
Решил по сотовому позвонить Болдину. Гудок прошёл какой-то странный.
– Джордж! Привет, что нового?
– А ты что, не знаешь? Ельцин, говорят, сильно болеет.
– Интересно. Какой-то гудок у тебя, как за границу звоню.
– Да какая заграница? Я в Болгарии! Курица не птица, Болгария не заграница. У моей жены тут наследство объявилось, причём приличное. Теперь у нас свой дом здесь, прямо на берегу моря. Красота!
– Здрасьте… Вот так новость! А я сегодня уволился.
– И правильно сделал.
– Ты когда вернёшься?
– Наверное, никогда. Тут море, солнце, вино дешёвое, народ братский. И тебе советую валить. В сегодняшней России жить нельзя. Я тут хочу новый телевизионный канал открыть.
– Ты серьёзно? Как же так? Столько лет боролись за нову… Росси…, и бежать.
– Я бегу не из России. Россия для меня – святое. Я бегу от сегодняшней власти. Надоела эта московская семибанкирщина. Сил нет больше бороться! Одна нервотрёпка да беготня. Пропади они все пропадом.
Он ещё что-то говорил, но Глеб не стал слушать и отключил телефон.
«Ну вот, последний приличный человек бежит из Нижнеокска. Всё как всегда и везде. Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, – подумал Глеб. – Куда ехать? – задал он себе вопрос. – Обедать ещё рано. Поеду постригусь».
И вызвал дежурную машину «Русского клуба».
Ольга, парикмахерша Глеба, надомник, жила легко и весело. Находясь в хорошем расположении духа, она всегда рассказывала ему всевозможные любовные истории, приключавшиеся с ней. Причём рассказывала не стесняясь, во всех подробностях. Наверное, потому, что знали они друг друга давно. Так давно, что стали друзьями, и Ольга не удивилась, увидев его на пороге квартиры.
– Чего-то тебя давно не было видно, а оброс-то как! – И она потрепала Глеба за волосы.
И его сразу отпустило: вот нормальный человек, никакого подхалимства и лизоблюдства…
Ольга, усадив Глеба в кресло, затараторила без умолку, стараясь выложить как можно больше информации:
– Ты ни за что не угадаешь, где я познакомилась с одним мужчиной.
– Наверное, в Музее народов Севера, – предположил Глеб.
– Ха-ха-ха, – от души засмеялась она. – Не угадал. В платном туалете! Я бегала по магазинам, сапоги себе подбирала. Набегалась, и мне стало невтерпёж, а в женский – очередь. Я и зашла в мужской. Там мы снимипознакомились.
– Не может быть, – съёрничал Глеб.
– Смеёшься? А смеяться тут нечего. Мы поехали к нему. Некоторые из вас «после того как» глотка воды из-под крана не дадут. А тут проводил, поцеловал и на дорогу денег дал. Да и вообще он мне понравился как мужчина. Сильный.
– И что дальше? – спросил Глеб.
