Русский клуб - Владимир Дэс
В советские времена в зданиях банков, ресторанов и пассажей расположились коммунально-хозяйственные конторы. Сохранились лишь один бар и пара столовых, но работали они отвратительно. Официанты хамили посетителям, меню было скудное, а в залах – грязь и мухи. Люди ходили туда только потому, что просто хотели есть. И, как только открылось кооперативное кафе «Скоба», оно стало стремительно набирать популярность. Глебу, как и многим горожанам, было очень интересно, что это за штука такая – кооперативное кафе.
На следующий день, в обеденный перерыв, Глеб зашёл за Идой. И хотя от «Рубина» ходил трамвай, они пешком спустились по Почаинскому съезду, вышли на улицу Маяковского и оказались прямо перед входом в кафе «Скоба». Вокруг него кружило много народа.
Не все решались зайти внутрь, побаивались нового, непонятного. Глеб тоже робел, но он уже пригласил девушку, и поэтому деваться ему было некуда. Немного потоптавшись, Глеб открыл дверь в кафе, пропуская Иду вперёд, и они, волнуясь, вошли в зал.
В кафе было очень чисто, от живых растений зелено и пахло свежестью. На столиках, застеленных белыми скатертями, стояли приборы со специями и вазочки с цветами, звучала тихая лирическая музыка. Глеб с Идой подошли к прилавку, где стояло несколько аппетитных блюд. Хорошо, что меню висело на самом видном месте. Салаты были по рублю, вторые блюда и того больше. Даже стакан чая, который в любой государственной столовой стоил четыре копейки, здесь продавался за пятьдесят.
Глеб от такой неожиданности разволновался. У него было только три рубля, которых хватило бы на хороший обед вдвоём в городском ресторане, а уж обед в советской столовой стоил не дороже пятидесяти копеек.
Ида, увидев удивление Глеба после ознакомления с меню, шепнула ему, что тоже взяла деньги. Но Глеб даже бровью не повёл. Молча взял два салата и два чая. Расплатился на кассе полностью, трёх рублей хватило копейка в копейку.
Поели они с удовольствием.
Салаты были в великолепных больших фарфоровых тарелках, свежайшие овощи украшены ароматной зеленью. Вилки и ножи были из тяжёлого металла, с красивыми узорами, а не как в государственных столовых – из алюминия. На столике лежали бумажные салфетки и даже пластмассовые зубочистки.
Со столов убирала миловидная девушка в ажурном переднике. К чаю она им подала сахар, колотый мелкими кусочками, и вазочку вишнёвого варенья. Глеб и Ида переглянулись, но официантка сказала, что это угощение от кооператива.
Всё было очень вкусно, а обстановка казалась настолько приятной, что Глебу стало совсем не жалко своих трёх рублей. Иде тоже всё понравилось.
На выходе из кафе к Глебу подошёл его знакомый Виктор Кальной. Они учились когда-то в одном классе. Сейчас Виктор работал в милиции. Поздоровавшись, он спросил, кивнув на вывеску:
– Ну как?
– Слушай, хорошо, – ответил Глеб.
Было видно, что Виктору очень хотелось поговорить с Глебом, поэтому Ида, взглянув на свои часики, не стала мешать друзьям. Сказав, что её провожать не нужно, поблагодарила за обед и, попрощавшись, уехала на подошедшем трамвае.
Одноклассники присели на скамейку.
– Хорошо-то хорошо, но дорого. Не расходишься в такое кафе, наглеют эти кооператоры. Дерут с честного народа три шкуры, – со злостью сказал Виктор. – Пойдём пивка попьём, – махнул он рукой в сторону пивного бара.
Глеб растерялся.
– Послушай, я совсем пустой. Была трёшка, но я её всю в кафе оставил.
– Не переживай, у меня есть рубль. Цены там пока государственные, хватит на четыре кружки.
И они двинулись в бар.
Там, после первой кружки, одноклассник вдруг стал говорить Глебу весьма странные вещи.
Им, ментам, запретили трогать кооператоров. А самое главное, что он, капитан, остался теперь без работы. Нет, он продолжал служить в милиции, но ничего не делал по своим обязанностям, хотя раньше ловил спекулянтов. И статью 154 Уголовного кодекса РСФСР о спекуляции никто не отменял, но она не действовала. Пришло закрытое письмо из Москвы о запрете применять ее.
Наступила какая-то ерунда под названием «свобода рыночных отношений», и все цены оказались «отпущены». Делай что хочешь. Покупай за копейки, продавай за рубли, и тебе ничего не будет.
Глеб после таких рассказов своего бывшего одноклассника крепко задумался.
Это был верный путь для заработка больших денег. А с деньгами можно начать уже большое дело. И в этом его очень хорошо убедил сегодняшний обед в кооперативном кафе.
Глеб размышлял о том, что происходило в стране.
Большевики, борясь с частной собственностью, создали очень неудобную экономическую систему. Всё было общим и в то же время ничьим. И земля, и здания, и вода, и горы, и курорты, и пляжи, и санатории, и поезда, и дороги, и металлолом, и свалки, и кафе, и рестораны, и торговля. Это была самая большая монополия в мире. В ней работало триста миллионов человек.
С приходом Горбачёва, а затем Ельцина государство ослабело. Всем кому не лень хотелось отнять у слабого государства его собственность. А как сделать это законно – никто не знал.
Хотя нет, кое-кто знал… догадывался.
И началось…
«Дерзай, и ты получишь», – неслось со страниц газет и с экранов телевизоров.
Самым правильным решением Горбачёва как автора перестройки стало разрешение предпринимательской деятельности.
Никто не мешал. Никто не бил по рукам.
Не останавливал. Не давил.
От этого кружилась голова.
У первых предпринимателей адреналин бил ключом.
Сил было как у Геракла.
Голова работала и днём и ночью.
И Глеб не был исключением. Казалось, вот сейчас вбей он в землю кол, да поглубже, да попрочнее, – и, ухватившись за него, перевернёт земной шар…
Но никто не знал, как из общества, строящего «коммунизм», перескочить в «капитализм». Такого прецедента в истории человечества ещё не было.
Глеб вместе с товарищем Сашей Ляхом вначале, как им казалось, выбрали самый лёгкий путь для заработка – начали перепродавать женские сапоги, торговать икрой, ветчиной, мылом. Затем они переквалифицировались в «челноков» и стали ездить в Польшу, меняя там российские молотки и зубила на колготки и губную помаду. А в Нижнеокске всё это продавали втридорога на рынке. Но это больших денег не приносило. Да и молотки в хозмагах быстро закончились.
Опять надо было придумывать что-то новое.
Как-то в разговоре с Аркадием Моисеевичем, отцом Саши, Глеб спросил:
– Сколько надо заработать денег, чтобы стать настоящим бизнесменом?
– Столько, – ответил Аркадий Моисеевич, – сколько нет у других.
– А конкретно? Тысячу? Миллион? Миллиард? Есть ли предел допустимого богатства?
– Этого предела нет, – сказал Аркадий Моисеевич. – И
