Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп
До сих пор не понимаю, как удалось сделать вид, что я спокойно пью кофе, сидя за барной стойкой. Я еле-еле выполняла все необходимые манипуляции, при этом все же пытаясь украдкой взглянуть на него. Поскольку он на меня не смотрел и даже не видел, мой взгляд задержался на его темных кудрях. Он немного повернул голову, и наконец стала видна часть его профиля. Большего мне и не было нужно, его лицо казалось невероятно мужественным и женственным одновременно. Я опустила голову, испугавшись потерять равновесие еще сильнее, поскольку до меня дошло, что мое состояние связано именно с присутствием этого удивительного человека. Наконец-то я заметила, как пляшут мои пальцы по барной стойке, как стынет кофе в чашке. В тот момент было лишь одно желание: чтобы он ушел, чтобы внутреннее цунами успокоилось навсегда. И он наконец ушел. Когда проходил мимо меня, я закрыла глаза в попытке сбросить с себя наваждение.
Помню, как застыла на месте, дрожа всем телом, не в силах пошевелиться, долго, целую вечность. Я просто боялась встать и упасть в обморок, потерять сознание. Не могла произнести ни слова. У меня пересохло во рту и очень хотелось пить. Постепенно, хотя я уже потеряла надежду на это, гулкие удары в груди стихли. Первой мыслью было, что чье-то присутствие никак не может вызвать такой сильный физический отклик. Наверное, банальное стечение обстоятельств – его приход и мое пошатнувшееся от усталости здоровье, – и нужно бы показаться врачу. Я расплатилась и вышла из кафе с чувством огромного облегчения, которое часто приходит на смену большим переживаниям.
Но постепенно оцепеневший разум восстановил пропущенные минуты. Вполне возможно, он был завсегдатаем кафе, он уверенно заказал кофе, за брошенным “как дела?” явно стояла какая-то общая с этим местом история, как до, так и после сего момента. Кем он был? Я ничего не видела вокруг, кроме темных кудрей, и пыталась вспомнить хоть что-нибудь еще. Шляпа, шляпа на голове, волосы спадают на плечи, руки ищут мелочь в кармане пальто песочного цвета, голос глубокий и чистый. А он сказал “до встречи”? Обязательно нужно вспомнить. Он сказал? Я шла по набережной, и только один вопрос без остановки звучал в моей голове: он сказал?
Пока я силилась собрать этот пазл из воспоминаний, воссоздать его образ, мое сердце снова забилось с бешеной скоростью. На меня навалилась жуткая усталость, которая сменилась каким-то трепетом и блаженной улыбкой. Я должна увидеть его снова, я пойду туда и увижу. Именно он вызвал цунами в моем сердце и теле, это не могло быть случайностью. Тогда что же это?
День прошел в бесконечных мучительных догадках. Я была не в состоянии ни работать, ни писать, а реагировать на запросы коллег оказалось вообще мучительно.
Я пыталась представить его лицо, которое так и не увидела, и глаза, взгляд которых даже на мгновение не пересекся с моим. Пыталась вспомнить его голос. Мне совершенно не хотелось его забыть. Именно поэтому решила уйти домой, чтобы снова погрузиться в тишину, на которую, как на белый экран, собиралась спроецировать и собрать все кадры сцены той встречи и попытаться понять ее смысл.
Понять, что пытается сделать наш разум, когда не может найти смысл происходящего, когда теряет его. Мы хотим понять, найти логику, смысл, чтобы положить конец душевным метаниям, тому, что от нас ускользает. Я долго и яростно пыталась понять. Просветление наступило, когда я перестала упорствовать в этом. Ибо понимание никогда не охватывает суть вещей, лишь мелкие детали.
Оказавшись дома, я всецело предалась брожению по чертогам памяти и провела так весь день. Затем меня осенила мысль, равная по своему значению величайшему научному открытию: если он вернется туда, возможно, это будет завтра. Эта идея поглотила меня целиком. Конечно, он придет туда именно завтра, да. Он же завсегдатай, а вдруг он бывает там каждый день? Сейчас же сентябрь: может, он был в отпуске и теперь возвращается к своим утренним привычкам? Может, он даже живет на острове? И эта вторая мысль с ошеломляющей очевидностью наложилась на предыдущую.
Вы же понимаете, ведь я не видела ни лица, ни глаз? Мне этого хотелось больше всего на свете. И поговорить с ним, узнать, кто он.
Нетерпение было столь велико, что я так и не смогла заснуть. Читала один роман за другим, не запоминая ни единой фразы. Попыталась немного поиграть на фортепиано, но вспомнила, что на дворе ночь. Бесконечно ворочалась в постели, пытаясь унять эту адскую взбудораженность. Завтра он точно придет, и я наконец-то узнаю, что это было. Дважды в одну воду не входят. В конце концов, он просто мужчина, как и любой другой. Мне определенно многое померещилось. Завтра все встанет на свои места.
Наступление нового дня пришло как избавление. Усталость помогла немного замедлиться, а то я была бы при полном параде уже к рассвету. Обычно я приходила в кафе в 8:30 утра. Сегодня же, утром нашего второго дня, я появилась на пороге на полчаса раньше.
И чем ближе подходила к кафе, тем яростнее билось мое сердце».
– Вы снова его увидели? – спросила я, еле дыша, как, наверное, и она тогда.
8
И другие дни
Надежда – всего лишь утес, за которым маячит обрыв
«Нет, ни в этот день, ни в другие. Но отпечаток, оставленный первой встречей, никуда не исчез. Я каждый день ждала его появления. Ждала на следующий день и через день. Тогда была пятница, поэтому я ждала наступления пятниц. Пятницы, как много пятниц… Если бы вы знали, какими долгими мне казались дни, как бесконечно тянулись недели. Я надеялась, я так надеялась, что мне все померещилось. Просто хотела увидеть его снова, хоть один разочек. Каждое утро вставала, собиралась и приходила в кафе с одной надеждой, что он там, что это наконец закончится, что я лицом к лицу столкнусь с обычным мужчиной, может, привлекательным, даже интригующим, но похожим на остальных.
Я заказывала кофе, потом второй и уходила. Работала, писала, смеялась вместе со всеми, однако все мысли были прикованы к острову. Я много раз пыталась себя образумить, злилась на себя, повторяла, что, как только увижу его, наваждение исчезнет, как кошмарный сон или видение.
И вот, несколько
