Китовая эра - Софья Бекас
— Ойлэ, — подозвал её Аун, пока Алу с помощью большой механической руки и своих друзей затаскивал металлический ящик на «Сушь». — Это же просто рисунки. Почему ты так удивилась?
Действительно, то, что Ойлэ нашла на столике внутри, а затем передала Ауну, было рисунками. Несколько тонких листов, испещрённых незамысловатыми линиями.
Ойлэ оглянулась: Уон и Аен с интересом разглядывали ящик, который до этого обследовали «старики», а все остальные помогали Алу грузить его на корабль.
— Помнишь, я сегодня сказала, что в детстве часто заплывала сюда? — Аун кивнул. — Вообще-то я не этот домик имела в виду — тот был дальше, у водопада. Ну и… — Ойлэ замялась. — В общем, не знаю, может быть, не я одна заплывала сюда, но я совершенно точно помню, что у меня в детстве был большой розовый бант, — Аун ещё раз понятливо кивнул, ожидая пояснений. — А теперь посмотри на рисунки.
Аун опустил глаза на листики и почувствовал, как его большое китовое сердце вдруг стукнуло в два раза сильнее, чем обычно. Это всё были разные пейзажи: вот лавандовые поля, на которых они сейчас стояли, с сиреневыми шестирогими коровами, вот охристые луга, которые были ещё у устья реки, вот редкие сосенки на фоне голубого неба… Но на всех них была изображена выпрыгивающая из реки белуха с розовым бантом на шее.
Глава 5. Водопад из детства Ойлэ
— Бабушка, расскажи сказку! — разлетается эхом.
— Какую, косатик мой?.. Полосатик мой?.. Китик мой?.. — вторит хор голосов.
— Ту самую, про Сердце Суши!
— О, про Сердце Суши?.. Что ж… Когда-то давным-давно, когда киты ещё не умели ни читать, ни писать и целыми днями скитались по бескрайним просторам океана, на земле жили разумные обезьяны. Они были очень разумны: они возводили дома до самых небес, спускались под землю на тысячи миль, погружались под воду и плавали рука об руку с первобытными китами.
— А первобытные киты знали, что это разумные обезьяны?
— Ох, косатик мой… Полосатик мой… Китик мой… То время давно кануло в небытие и доносится до нас лишь размытыми голосами. Кто знает, что думали первобытные киты? Наверное, о чём-то они всё-таки догадывались, раз сейчас мы рассказываем про них сказки.
— Но что случилось с разумными обезьянами?
— А вот слушай… Разумным обезьянам не было равных: их ум стал венцом той эры, в которую они жили. Но всякая цивилизация, какой бы разумной она ни была, не может существовать вечно.
— Почему?
Недолгое молчание.
— Много разных причин, косатик мой… Полосатик мой… Китик мой… Но у разумных обезьян была своя. Обезьяна, конечно, животное умное, но не такое добродушное, как кит. И обезьяны возгордились. Сами того не сознавая, они возомнили себя выше самой Матери Природы, решили, что они одной силой разума смогут перестроить этот мир под себя. И обезьяны забыли о своих бывших собратьях, о тех, кто остался ниже венца разума: они стали строить свои дома на домах других, жечь леса, разрушать великие горы только для того, чтобы они не загораживали вид на Великий океан… И между Матерью Природой и обезьянами произошёл раскол. Обезьяны отреклись от Матери Природы… А Мать Природа отреклась от них.
— И что было дальше?..
Пауза.
— Мать Природа разгневалась: такой яростной она не была давно. Она заново вырастила леса, воздвигла горы и силой снесла все обезьяньи творения, которые мешали ей жить.
— А как же разумные обезьяны?..
— Они ушли. Скрылись где-то вдали от океана и Матери Природы в поисках нового дома. И вот тогда появилось Сердце Суши — огромный великий город, в котором укрылись последние разумные обезьяны. Единственное место, куда не достаёт рука Матери Природы.
— И оно правда существует?
Пара мгновений тишины.
— На свете много легенд, косатик мой… Полосатик мой… Китик мой… Они плывут по воде и со временем растут, как растут киты, и становятся не похожи на себя в детстве. Но легенда никогда не рождается просто так.
— О чём задумалась?
Аен встрепенулась и обернулась на Уола. Тот присел рядом с ней.
— Да так, — хмыкнула она. — Вспомнила сказку, которую мне в детстве рассказывала бабушка.
— Про Сердце Суши? — Аен кивнула. — Нам всем её рассказывали в детстве. Подозреваю даже, что они делали это специально.
— Чтобы привить интерес? — усмехнулась Аен и прислонилась головой к стеклу. Лавандовые поля давно уже остались позади, и теперь по обе стороны реки тянулись круглые зелёные шапки ив.
— Угу.
— В таком случае, я очень им благодарна, — большое закатное солнце осторожно касалось своими длинными пальцами выпуклых стёкол «Суши» и рассеивалось приглушённым оранжевым светом. — Здорово, когда сказки вдруг оказываются правдой.
— Могут оказаться правдой, — поправил Уол. Аен легко улыбнулась и тихо засмеялась.
— Да-да, конечно.
— А что смешного? — удивился Уол.
— Я наслышана от Уона о твоих философско-педагогических навыках реалиста.
Уол устало цыкнул, но тоже улыбнулся.
— И когда он только успел?..
— Стоп машина! — прозвучал строгий оклик Ауна. Алу плавно потянул какой-то рычаг, и «Сушь» остановилась. — Переночуем здесь, у водопада. Завтра всё осмотрим и попробуем подняться.
— Почему «попробуем»? — подала голос со своего места Ална. Где-то поблизости слышался грохот разбивающейся о камни воды. — Негоже капитану сомневаться в своих силах!
Ална вовсе не хотела как-то задеть Ауна, ведь капитаном он был одним из лучших, и все это прекрасно знали. Просто, наверное, Ална не совсем подумала, как это прозвучало со стороны.
— Тогда завтра буду ждать твои предложения, госпожа сейвал, — откликнулся Аун со своего места, — а сейчас всем настоятельно советую отправиться спать. Встаём на рассвете с первыми лучами солнца.
В общей каюте раздался разочарованный стон команды.
— А что вы хотели, — тихо пробурчал себе под нос горбатый капитан, уткнувшись в карту, — это вам не детский лагерь.
Все неспешно разбрелись по своим каютам, даже Алу, оставив только сигнальные огни по периметру корабля, плавно скользнул мимо Ауна в маленькую комнатку прямо позади рубки, и капитан остался один. Солнце садилось быстро и вскоре скрылось за высоким порогом водопада, который им завтра предстояло преодолеть. На «Сушь» легла большая тень. Аун стоял, скрестив плавники на груди, и, задумчиво поглаживая подбородок, хмуро рассматривал отвесные скалы перед собой, как вдруг какая-то невидимая волна прошлась сквозь его тело. Это была китовая песня. Аун
