Золотая кровь - Евгения Черноусова
Инна фыркнула: «Ну, девка! Даст она родителям проср… пардон, наплачутся они ещё с ней! Но по большому счёту права. Слава богу, Оле есть теперь где жить. А когда девчонка вырастет, она, действительно, удерёт из дома, и Оля её примет. Такая она, наша Оля. Скорее всего, на это Татьяна и рассчитывала, когда квартиру Оле оставляла». Людмила Васильевна сказала: «С этой оторвой Оле будет ещё хуже, чем с Петей и его памперсами». «Вот уж нет, — возразила Света. — Назови хоть кого-то из детей и внуков наших общих знакомых, кто Олю не обожает. Даже Асояновские дети и внук, которые с родным отцом пятнадцать лет не разговаривают и между собой вечно полосуются, Олю неоднократно пожить приглашали». Людмила Васильевна фыркнула: «Ага, особенно хорошо к Оле родной внук отнёсся». Светка вскочила: «А это запрещённый приём. Внук маленьким был увезён, и бабушка доступа к нему не имела, ты об этом знаешь прекрасно». «Яблонька от яблони… внук бабку без квартиры оставил, а бабка дочь подруги жилья лишила».
Светка развернулась и ушла в прихожую. Там она не спеша оделась и обулась, потом заглянула в комнату и медленно сказала: «Не думаю, что ты это всерьёз сказала. Даже такая гадина, как ты, не может не понимать, что Оля — хороший человек. Но больше я тебя ни видеть, ни слышать не хочу!» И хлопнула дверью.
«Ничего себе, — Людмила Васильевна так растерялась, что забыла обидеться. — Какая муха её укусила?» Инна ответила: «Оля и вправду очень хороший человек. Нельзя было так о ней говорить». Людмила Васильевна пошла на попятный: «Конечно, всё это ей большим трудом досталось. Петя — гнусный тип. Пока здоров был, всех баб щупал, а к больному и вовсе не подходи, злится, щиплет до синяков. А ты знала о Таниной болезни?» «Вы что, откуда? Даже Вера и Света не знали. Только Оля и Римма»
Три года назад в одинокой жизни Оли внезапно появился внук. Красивый двадцатилетний парень, студент. Он приехал к бабушке после не совсем удачно сданной летней сессии. Это были самые счастливые дни в Олиной одинокой жизни. Единственное, что неприятно зацепило, это пренебрежительные высказывания об отчиме: «Ну как можно, он же тебя вырастил!» Внучок кидался целовать её: «Какая же ты у меня правильная, бабуленька». Короче, уехал он с генеральной доверенностью на оформление собственности на бабкину квартиру. И моментально её продал.
Наверное, можно было это как-то оспорить. Но Оля не стала. Когда новые владельцы явились с документами на руках, она наняла крытую «Газель» с грузчиками, погрузила своё барахло и вывезла на дачу. Там с незапамятных времён стоял вместо домика строительный вагончик на фундаменте. На одной половине грабли-лопаты, другая жилая. Там даже лет двадцать назад покойный сын печку сложил, чтобы с друзьями после лыжных прогулок отогреваться. Оля решила, что и она как-нибудь отогреется.
Подруги не сразу спохватились. Телефон она не то отключила, не то поменяла номер. Стыдилась. Первой тревогу забила Римма. Она прорвалась в квартиру, где жили уже совсем другие люди, естественно, ничего не узнала, но поняла, что дело серьёзное. Слава богу, у неё был Алик. Он сразу сообразил, что дача — это то место, где Оля могла укрыться. Там её и обнаружили. Оля лежала под двумя ватными одеялами и читала детектив. А на улице уже по утрам лужи ледком покрывались. Вывезли в город. Месяц она жила у Риммы, а потом её позвала Таня. У Тани она выдержала только три недели (понятно, Петя!) Потом Светка её к себе утащила. А ближе к Новому году Карина Асоян позвонила: «Тётя Оля, выручи! Я в Альпы с одним перспективным перцем намылилась, а Лорда оставить не с кем. Поживи с ним, я заплачу. Светка трубку из рук рвёт: «Не отпущу, найди кого-нибудь другого». А Карина: «Тётя Света, любого другого мои мужики выживут враз, ты же знаешь». Это правда, квартира Асоянов — вечное поле битвы. Карина, её сын Саша и брат Эдик жили каждый в своей комнате и почти не общались, а если общались, то криком. Пришлось Оле согласиться.
Света Оле звонила, и хоть та говорила, что всё нормально, через неделю решила её навестить. Издали она увидела, как Лорд таскает Эдика по двору. Эдик Свету узнал, поздоровался, закрепил поводок за ржавую ограду палисадника и сказал с досадой: «Вот вредная скотина! Вся в хозяйку». Ограда скрипнула, Эдик подхватил поводок и помчался за Лордом. «А где тётя Оля?» — крикнула она ему вслед. «С Сашкой потолок белят», — донеслось уже из соседнего двора. Входная дверь была открыта, кухонная мебель стояла и в коридоре, и на лестничной площадке, пол был забрызган побелкой, и Света не раздеваясь прошла на кухню. Сашка стоял на пирамиде, состоящей из кухонного стола и табурета, и размахивал кистью. Оля, опершись на швабру, командовала: «Ещё раз над окном пройдись». Света поздоровалась, Сашка повернулся к ней и ухмыльнулся: «Дяденьку моего видели? Он у нас выбрал лёгкий труд!». Света засмеялась: «Да, тут ты не прогадал». В общем, здесь действительно всё было нормально. Римме Света потом сообщила: «Там порядок, Эдик с Сашкой заключили перемирие, Оля их строит, но и кормит. А они как Лорд ей в глаза заглядывают». У Асоянов Оля потом ещё на месяц задержалась, потому что Эдик уезжал по служебным делам и оставил ей ключи от своей комнаты. Потом Оля переехала к Вере, потом Инна уезжала в санаторий и попросила покараулить её квартиру. А от Инны сын Веры Серёжа вывез её снова на дачу.
Следующей осенью Оля два месяца прожила в новостроящемся посёлке. Каринины друзья неосмотрительно построились раньше всех, а когда собрались на длительный отдых, вдруг поняли, что охрана не может гарантировать, что враг не пройдёт, ведь посёлок был ещё не полностью огорожен. Вот Оля и сидела в их особняке, отпугивая своим присутствием воришек. Потом снова по месяцу в гостях у подруг. В следующую зиму удалось устроиться сторожихой в детский сад. И снова к подругам. Римма уговаривала жить у них постоянно, в их двухкомнатной квартире она никого не стесняла, звали её и Андреевы, но Оля говорила: «Гостьей — ещё куда ни шло, но приживалкой…» Вера стонала: «Боже мой, в нашем возрасте по чужим углам скитаться…» А оказывается, всё это время она была
