В конце они оба умрут - Адам Сильвера
Венди Мэй Г. (2:05): че я такого сказала? почему вы мертвецы никогда не хотите со мной болтать?
Матео Т. (2:05): На самом деле ничего такого. Просто родителям сложно сейчас сходить с ума, потому что мамы давно нет, а папа лежит в коме.
Венди Мэй Г. (2:05): и откуда мне было это знать?
Матео Т. (2:05): Я написал об этом у себя в профиле.
Венди Мэй Г. (2:05): ладно пофиг. а домой к тебе можно? мне скоро терять девственность с бойфрендом но я хочу потрениться. поможешь?
Я выхожу из разговора, пока она что-то еще печатает, и на всякий случай блокирую ее. Мне, конечно, жаль, что она так не уверена в себе, и я сочувствую ее бойфренду, особенно если она ему изменит, – но я не чудотворец.
Потом приходят другие сообщения, уже с темами.
Тема: косячок?
Кевин и Келли. 21 год. Пол мужской.
Бронкс, Нью-Йорк (в четырех милях от вас).
Обреченный: нет
Тема: Мои соболезнования, Матео (классное имя)
Филли Бузер. 24 года. Пол мужской.
Манхэттен, Нью-Йорк (в трех милях от вас).
Обреченный: нет
Тема: диван в норм состоянии не продаешь?
Дж. Марк. 26 лет. Пол мужской.
Манхэттен, Нью-Йорк (в одной миле от вас).
Обреченный: нет
Тема: Хреново умирать, да?
Элл Р. 20 лет. Пол женский.
Манхэттен, Нью-Йорк (в трех милях от вас).
Обреченный: да
Я игнорирую Кевина и Келли. Травка меня не интересует. Удаляю сообщение Дж. Марка, потому что не намерен продавать диван: папе он еще пригодится для отдыха в выходные. Отвечу на сообщение Филли, оно было первым по очереди.
Филли Б. (2:06): Привет, Матео. Как дела?
Матео Т. (2:08): Привет, Филли. Держусь из последних сил. Тупая фраза, да?
Филли Б. (2:08): Не-а. Уверен, тебе непросто. Не могу сказать, что очень жду дня, когда Отдел Смерти позвонит мне. Ты болен или что? Рановато умирать.
Матео Т. (2:09): Нет, здоров. С ужасом гадаю, что же произойдет. А еще нервничаю, боюсь разочароваться в себе, если не выйду из дома. Чего я точно не хочу, так это умереть в квартире и все здесь провонять.
Филли Б. (2:09): Я могу помочь, Матео.
Матео Т. (2:09): Чем помочь?
Филли Б. (2:09): Сделать так, что ты не умрешь.
Матео Т. (2:09): Этого никто не может обещать.
Филли Б. (2:10): А я могу. По-моему, ты классный парень и не заслуживаешь смерти. Так что приходи ко мне в гости. Это будет наш секрет, но у меня есть лекарство от смерти. В штанах.
Я блокирую Филли и открываю сообщение Элл. Может быть, третья попытка будет удачной.
Руфус
02:21
Эйми накидывается на меня и со всей силы толкает о холодильник. С рукоприкладством она никогда не шутит, потому что ее предки однажды реально перегнули палку: пришли грабить ночной магазин, а в итоге покалечили владельца и его двадцатиоднолетнего сына. Правда, за толкание о холодильник никто ее в тюрьму не посадит.
– Посмотри на него, Руфус. Ты башкой своей думал?
Я отказываюсь смотреть на Пека, который стоит, прислонившись к кухонному гарнитуру. Еще на пороге я успел заметить, как его изувечил: один глаз не открывается, губа разбита, на распухшем лбу – следы засохшей крови. Сейчас рядом с ним Дженн Лори, прижимает лед к его лбу. На нее смотреть я тоже не могу. Я ужасно ее разочаровал, и без разницы, умру я сегодня или нет. Тэго и Малкольм встали по бокам от меня. Теперь они тоже молчат: Дженн Лори и Фрэнсис уже вставили им по первое число за то, что они вместе со мной свалили из дому после отбоя и отметелили Пека.
– Не такой теперь смелый, да? – усмехается Пек.
– Заткнись, – неожиданно отрезает Эйми и швыряет телефон о стойку так резко, что все вздрагивают. – За нами не ходить. – Она распахивает дверь кухни. Фрэнсис как бы ненароком подходит к лестнице, сдерживаясь, дабы не стыдить и не наказывать Обреченного, но пытаясь оставаться в курсе событий.
Эйми хватает меня за запястье и втаскивает в гостиную.
– Так что? Звонит Отдел Смерти, и ты, мать твою, вдруг решаешь, что вправе накидываться на кого угодно?
Видимо, Пек не сказал ей, что я начал его лупить еще до звонка.
– Я…
– Что?
– Нет смысла врать. Я планировал на него напасть.
Эйми отступает назад, будто я какой-то монстр, который может в любой момент кинуться и на нее. Это меня убивает.
– Слушай, Эймс. Я психанул. Я чувствовал, что будущего у меня нет, еще до того как Отдел Смерти кинул мне в руки гранату. У меня всегда были дерьмовые оценки. Мне почти восемнадцать. Тебя я потерял. Я сходил с ума, потому что не знал, что мне делать. Я чувствовал себя полным ничтожеством, и Пек примерно об этом всем трепался.
– Ты не ничтожество, – говорит Эйми и, еле заметно дрожа, подходит ко мне, но уже не боится. Она берет меня за руку, и мы садимся на диван, как в тот раз, когда она сказала, что съезжает из Плутона, потому что у ее тети по маме завелись деньжата и теперь она может взять племянницу к себе. А потом Эйми со мной порвала. Ей хотелось начать все с чистого листа со жлобом, с которым она училась в начальной школе. С Пеком. – Наши отношения уже не имели смысла. И врать сейчас об этом тоже бессмысленно, как ты уже заметил. Даже в день твоей смерти. – Она держит меня за руку и плачет. Я сомневался, будет ли она это делать, настолько злая она сюда влетела. – Я больше не вижу нас вместе, но это не значит, что не люблю тебя. Ты был рядом, когда мне надо было закатить истерику или сорвать на ком-то злость. Ты делал меня счастливой, когда я уставала от ненависти ко всему живому. Ничтожества не могут вызывать столько эмоций. – Она обнимает меня и кладет подбородок мне на плечо точно так, как клала, когда хотела отдохнуть и посмотреть очередную историческую документалку.
Я прижимаю ее к себе, потому что сказать мне больше нечего. Хочу поцеловать, но неискренность мне сейчас совсем не нужна. Эйми совсем близко, и я отодвигаюсь, чтобы увидеть ее лицо. А вдруг она тоже думает об этом последнем поцелуе?
