Печальная повесть про женскую грудь - Рауфа Рашидовна Кариева
Кроме достижения выхоленной до невозможной степени кожи и выверенного женственного поведения, Ситора очень дорого и с большим вкусом одевалась. Ее костюмы, платья, сумочки и обувь и сейчас не выглядели бы плохо, даже на светских показах.
Шелковая кожа, красивая одежда и нежное женственное поведение имели еще одно, усиливающее их воздействие, условие – Ситора носила необыкновенной красоты золотые украшения с бриллиантами, стоимостью в трудно произносимую цифру.
Такие роскошные украшения носили женщины из известных состоятельных таджикских кланов. К такому клану относилась и семья Ситоры, ее родители.
Здесь нужно сделать отступление по поводу понятия «состоятельность» в условиях тогдашнего времени – развитого социализма, расцвета общества равных людей. Несмотря на идеологические заверения о равенстве, и тогда были богатые и очень богатые люди. Источники этого богатства были разные: имя, известность, особые заслуги и достижения, а также доступ к дефицитным ресурсам и механизмам их распределения – через должности в определенных организациях, обладание властью.
Некоторые семьи были богаты даже с позиции сегодняшнего времени. Однако это нельзя сравнивать с богатством буржуазных семей Запада, которое складывалось по 1,5–2 столетия в условиях рыночной экономики. Они – накапливали истинное богатство, за счет получения прибавочной стоимости.
В советской действительности было по-другому. Не надо было что-то особое производить. Главное – получить эксклюзивный доступ к каналам перераспределения материальных благ.
Богатство советских богачей, конечно, было несравнимым с истинным буржуазным богатством. Однако на фоне массы равных советских людей, живущих от зарплаты до зарплаты, некоторые семьи, действительно, казались богатыми сказочно.
Известные и состоятельные таджикские семьи брали в невестки только состоятельных девушек, и отдавали своих дочерей замуж только в соответствующие по достатку и социальному положению, семьи.
Когда подросток-Ситора повзрослела, она стала рассматриваться в определенных кругах как богатая невеста. Как и другие дочери богатых таджиков подходящего для замужества возраста. Но так как молоденькая Ситора была, мягко скажем, страшненькая, то процесс сватовства затягивался, и очередь из желающих на Ситоре жениться не стояла. Несмотря на состоятельность семьи.
Этот факт был любимой темой разговоров Ситоры: она очень гордилась, что, будучи уже взрослой женщиной, «сделала» из себя красавицу – трудом и умом. Я согласна, такая красота более ценна, чем просто красота от природы.
А в то время, когда сваты проходили мимо их дома, Ситора плакала по ночам. Но совсем по другой причине. Она была влюблена.
Сын бессменного директора крупного магазина был писаным красавцем. Хоть снимай его в индийском кино. Высокий и стройный, с огромными глазами и соболиными бровями, роскошной смоляной шевелюрой, уверенный в себе, образованный и богатый, этот парень был для Ситоры «мужчиной ее мечты». А плакала она потому, что за этим парнем из очень небедной, даже вызывающе для тех времен небедной семьи, стояла огромная очередь из невест всех достойных кланов республики.
Ситора так и говорила мне: «Я стояла в самом конце огромной очереди красавиц, и даже отвернулась, чтобы не видеть, сколько их впереди меня и насколько они меня красивее».
Ситора ни на что не надеялась. На глаза любимому попасть не старалась – слишком смуглая, без каких-либо выдающихся частей фигуры, некрасивая на лицо, без роскошных длинных волос – а этим-то богатством, хотя бы, владеет большинство таджичек. А Ситору Бог красивыми волосами не наградил – про такие волосы обычно говорят: «три волосинки, семь рядов».
Ситора понимала, что у нее слишком мало шансов. И она не сразу поверила своему отцу, когда он сказал ей, что ее засватали, он дал согласие, и надо готовиться к свадьбе. К свадьбе именно с этим парнем, с ее любимым. Ситора рассказывала мне, что в этот момент внезапно обрушившегося на нее счастья, она чуть «не рехнулась».
Свадьба – она была пиком, апогеем счастья, триумфом. Победой. Над той огромной очередью настоящих красавиц, бывших претенденток на мужа Ситоры.
Счастливое замужество в дальнейшей жизни оказалось для Ситоры счастливым весьма относительно. Она, конечно, безумно любила своего мужа. Однако о его любви к ней она никогда не рассказывала. И даже не вдавалась в подробности, как именно он к ней относится. Но о его поведении вообще – достаточно пикантном для женатого человека – рассказывала и сама Ситора, да и об этом шептался, а иногда и просто гудел – весь город.
Муж Ситоры оказался – насколько был красивым – настолько и любвеобильным. Примерно 1 раз в 2–3 месяца он влюблялся без памяти в очередную восточную красотку (а их на Востоке, как капель в море). И не просто влюблялся, не просто переживал бурный и страстный роман с африканскими страстями – причем публично и совершенно не прячась – но и объявлял об этом своей законной жене. С течением времени он сообщал это не только жене, но и своим детям – всего Ситора родила ему 4-х детей.
Он сообщал своей супруге и матери своих детей, что он страстно полюбил другую женщину. Что это любовь навеки, и что он ничего не может с собой поделать. Затем он театрально собирал чемоданы и уходил.
С этого момента жизнь Ситоры превращалась в кипящий котел воды. Сама Ситора превращалась в комок нервов, в натянутую струну. Она не оставалась пассивной страдалицей. Она начинала войну.
Сначала она отправляла детей к своим родителям. Затем брала больничный или отпуск. И начинала «работать над ситуацией». Она ходила за парочкой (муж и его возлюбленная) по пятам, встречала и провожала их. Собирала досье на новую пассию супруга и устраивала ей телефонный «террор».
Ситора организовывала полномасштабную информационную войну. Теперь в курсе событий были все – рабочие коллективы, родня близкая и дальняя, соседи, друзья – и ее супруга, и ее соперницы.
По адресам проживания парочки, их родителей и родни, по всем номерам телефонов организовывался «прозвон, простук, прослуш» и наблюдение. Ситора вмешивалась в обычный ход событий: влюбленные не могли спокойно проводить время вместе, спать по ночам, а также вообще жить, дышать, работать, учиться, лечиться и передвигаться по городу.
При этом ухоженная, воспитанная и умная Ситора не устраивала истерик, драк и скандалов. Нет. Она спокойно, постоянно «случайно» встречала мужа, тихо взывала к его совести, апеллировала к его отцовским чувствам. Тонко подмечая какие-то изъяны, или узнавая компрометирующие факты биографии, его новой возлюбленной, «раскрывала» мужу на них глаза.
Отдельное внимание уделялось проведению психологической и моральной войны с соперницей. Ей звонили, встречали для душещипательных бесед, преследовали, звонили по ночам. Ругали, стыдили, уговаривали, предлагали вознаграждение за отказ от нового любимого.
Если новая возлюбленная мужа
