Поклажа для Инера - Агагельды Алланазаров
Рыбацкие челны, привязанные к каменным кольям, слегка покачивались на воде. Я уселся в один из них и стал смотреть на воду да время от времени бросать камешки. Хорошо!..
Однако этот идиллический покой скоро кончился. Я полез в карман, где должна была лежать увольнительная, и не обнаружил ее. Проверил другие карманы – увольнительной нет. Вспотев от страха, выскочил я на берег и принялся обшаривать одежду, только что под собственную шкуру не смог заглянуть. Тщетно.
Оставалось одно – сматываться, и как можно скорее. Я выбрал улицу, начинающуюся у реки, укромную и тихою, куда вряд ли заглядывают патрули. Улица действительно была безлюдна, и вскоре я успокоился.
– Гвардеец! Десантник! Остановитесь! – Окрик прозвучал так резко и так неожиданно – поистине гром с ясного неба. Легко ступая, ко мне шел офицер в сопровождении двух солдат. Сейчас они потребуют мою увольнительную. Что делать?..
От страха не очень-то соображая, что делаю, я повернулся и пулей влетел в боковую улицу. Патрульные от неожиданности растерялись, и я выиграл кое-какое время, но радоваться было рано: лейтенант настигал меня.
– Что делать, что делать? – стучало в висках. – Позор! Поведут под конвоем! Ах, черт, кажется, я в тупик попал. На моем пути вырос многоэтажный дом.
Я ворвался в подъезд и стал толкаться в двери. Одна из них потдалась – и я оказался в комнате. За столом сидели трое и обедали. Увидев незваного гостя, в недоумении переглянулись и уставились на меня. Человек, сидевший во главе стола, приподнялся с места. Его лицо показалось мне знакомым, но вспомнить – откуда, я не смог. К тому же рядом с ним сидела очень интересная женщина: высокая грудь, пушистые волосы и удивление, с каким она разглядывала меня, поглотило мое внимание.
Под взглядом этих глаз я таял, точно лед под солнышком.
– Простите меня… – забормотал я, наконец, – если позволите, я задержусь здесь на несколько минут…
Тяжело переводя дыхание, я топтался у двери.
Человек во главе стола, словно поняв, от кого я убегаю, вдруг с места в карьер стал “чесать» меня, как свояка:
– Поумнеете вы когда-нибудь? Сами-то хоть понимаете, как ведете себя…
Но тут вторая женщина, постарше, видно, жена его, заступилась:
– Коля! Не нужно так… оставь.
Человек замолчал, заходил по комнате – руки за спину. И тут в подъезде забухали сапоги. По очереди стуча в двери, потруль спрашивал меня. Через секунды очередь дошла бы и до этой квартиры.
Девушка, обменявшись с матерью взглядом, встала и указала на смежную комнату:
– Идите туда!
Я не заставил себя просить. Девушка подала мне стул и положила перед мной кучу газет, а сама, взяв “Огонек», села напротив. Струи свежего воздуха, идущие от форточки, теребили ее волосы, доносили до меня аромат, похожий на запах знакомых цветов.
Однако я не забывал о событиях за дверью и чутко прислушивался.
И тут на глаза мне попалась вещь, от которой снова бросило в жар; на спинке кресла висел офицерский китель. В тот же миг стало понятно, откуда знакомо мне лицо хозяина квартиры. Ни больше, ни меньше – вломился я к командиру нашего полка. Если бы он был в форме, я узнал бы его сразу. Непонятно, почему мне сейчас вспомнилось, что “старики» о командире рассказывали: в годы войны, будучи в чине старшего лейтенанта, он командовал батальоном. А командир дивизии, часто посещающий наш полк, в те годы был сержантом в его батальоне.
Ошарашенный своим “открытием» я боялся даже взглянуть на девушку, но тут вошла хозяйка, как ни в чем не бывало, стала рассказывать о своем племяннике, проходящем службу в Москве. Я невольно заслушался рассказом о таком же солдате, как сам. Уверен, что гражданский того не поймет.
Хозяйка показала и фотокарточку племянника – у красной стены Кремля стоял ефрейтор. Он улыбался мне, а я ему завидовал.
Беседа так увлекла, что на мгновение позабылось, где я… Но, улучив момент, мать и дочь поинтересовались, почему мне сегодня пришлось стать “зайцем». Я почувствовал, что дико краснею. Потом рассказал им подробно, от а» до я».
Мать и дочь попросили показать им военный билет и ушли с ним в смежную комнату. Возникшая при этом тишина подействовала на меня удручающе. Вытянув шею, я глянул в окно и увидел патрульных, ожидающих моего появления.
Вернулись женщины с моим билетом и – о чудо! – увольнительной. Я вспомнил, где “потерял» ее: под обложкой военного билета. Спрятал туда для надежности.
Беседа наша стала оживленнее. Выяснилось, что мы немного “земляки»: когда-то молодой лейтенант Тарасов прожил с семьей в моем родном крае целых два года.
Вспоминая о Бадхызе, о его холмах, покрытых алыми тюльпанами, мы становились все ближе друг другу. Я узнал, что женщину зовут Ниной Евстигнеевной, а девушку Таней. Нина Евстигнеевна, извинившись, ушла: дела домашние звали на кухню. Татьяна оказалась книголюбкой, как и я, и не прочь была поспорить о книгах. Я бы мог сидеть здесь вечно, но надо было возвращаться в часть.
Поблагодарив хозяев за гостеприимство, я откланялся. При выходе из подъезда Таня догнала меня.
– Мне по пути с вами.
– Вот и хорошо. Вдвоем веселее.
– Моя подруга живет поблизости от вас. Мы с ней договорились пойти сегодня в кино. – “Небось какой-нибудь мужик с длинными волосами и гитарой ваша подруга», – подумал я.
Дождь уже не барабанил по черепичным крышам. С них на землю стекали последние струи, до краев наполняя выемки и колдобины. Возникшие многочисленные озерца постепенно подтачивали собственные берега. Мягкий ветерок нежно гладил все и всех. Он играл Татьяниными волосами, путал их на лбу.
– На меня нашло что-то – пишу и зачеркиваю, – сказала Таня. – А что вы пишите? Литературное произведение?
– “Дайте почитать, – попросил я шутливо.
– Нет, я просто записала несколько рассказов о происхождении городов и сел. А большую часть в моей тетради занимает происхождение имен. По-вашему, какое из девичьих имен самое лучшее?
– Язбегенч, – ответил я, непроизвольно назвав имя своей жены.
Больше вопросов не последовало. Таня лишь улыбнулась многозначительно. Между нами натянуло свой гамак молчание и стало раскачиваться вовсю.
Но вот
