О любви и не только - Валерий Михайлович Федулов
Но эти встречи были хотя и яркими, но мимолётными эпизодами, у них – репетиции, спектакли, гастроли, у меня – работа, учёба и театральная студия в клубе связи, что недалеко от политеха. Я пошёл туда не только, чтобы заполнить свободные вечера, но и из любви к искусству. Меня сразу ввели в готовый спектакль на «главную» роль – учёного, за которым охотилась американская разведка. Но появлялся я на сцене всего два раза: в самом начале, когда меня прятали и заменяли советским разведчиком, чтобы поймать заокеанского шпиона на «живца». И в конце, когда опасность миновала и меня возвращали в семью. В главных ролях были две сестры Гришины: младшая Валя, она играла мою дочь, и старшая Лариса – по пьесе моя жена. Я, конечно, влюбился именно в неё, и когда мы под занавес появлялись на сцене, держась за руки, со словами: «А вот и мы!», я весь дрожал, чем очень смешил Ларису.
Это очень красивая женщина, но с ней у меня ничего не получилось, она была симпатией нашего режиссёра Алика Земцова, бывшего мужа Зинаиды Дехтярёвой. Роли героев– любовников были ему уже не по возрасту, но режиссёр он был неплохой: поставил нашумевшую пьесу «Валентин и Валентина», которую переиначил в «Он и она». Роль героини досталась, конечно, Вале, а героя играл Микола Задорожний, грубоватый и недалёкий парень. Его друга изображал я, появляясь на сцене один раз – в эпизоде вечеринки. Я дал волю своему «таланту» – пел, играл на пианино, который специально вытаскивали из-за кулис, острил и веселил всю компанию, Алик поощрял импровизацию. Он же придумал приём, когда герои находились на сцене за прозрачным занавесом в полной темноте, освещая свои лица фонариками лишь во время реплик – из зала это выглядело очень эффектно.
Лариса играла роль подруги героини и появлялась на сцене несколько выходов, мне же оставалось только на неё смотреть. Иногда к нам приходил Эдик, он устроился в Театр юного зрителя, где играл злодеев, бармалеев и леших. Он «ухлёстывал» за Валей, она же избегала его, хотя со мной была мила. Эдик же говорил про сестёр Гршиных: «Мы возьмём их молодостью и красотой!» Позже Валя поступила в Киевский институт театра и кино и даже снялась на студии Довженко. Однажды она приехала на премьерный показ своего первого фильма в кинотеатр «Мир», что построили на пустыре возле Старого рынка. Мы пришли почти всей компанией, даже Эдик был с нами, еле пробились в зал, помогла билетёрша, которая тоже играла у нас. Валя держалась просто и естествено, нам была очень рада и представила своего мужа – симпатичного молодого актёра, и Эдик сник. Фильм был так себе, история о том, как из детского садика сбежал маленький мальчик, но ведь главную роль – воспитательницы сыграла наша подруга по крубу – Валентина Гришина! А Лариса вышла замуж за военного офицера и он увёз её то ли на Крайний Север, то ли на Дальний Восток…
А пока наш спектакль «Он и она» пользовался большим успехом, мы показывали его на разных культурных площадках, например, в клубе железнодорожников, где был огромный зал с двухярусным балконом. Ничего, что после спектакля были танцы, из-за чего, собственно, и приходили молодые люди в клуб, но и нас они принимали очень хорошо. Тогда у молодёжи почти единственным культурным развлечением были танцы, которые каждую субботу и воскресенье проводили в этом же клубе, под названием «железка», в нашем – «связь», в клубе трамвайщиков, почему-то – «сарай», по внешнему виду, наверное. Летом танцы проходили на открытых местах, в парке Культуры, например, танцевальная площадка была ограждена решётчастым забором, поэтому её и называли – «клетка». Но там частенько случались потасовки и драки, в связи с чем постоянно дежурила милиция. На танцах молодые люди встречались, знакомились, влюблялись, был даже неписаный закон – последний танец с девушкой, которую идёшь провожать.
Но я на «танцульки» не ходил, у меня были другие, более «высокие» интересы. Директор клуба связи Евгений Моисеевич Мильтон, представлял себя: художественный руководитель Ежи Мильтон, с ударением на первом слоге, потому что «мильтон» – это прозвище милиционера. Он не только устраивал нам «гастроли», без которых театр мёртв, но и приводил знаменитостей. Однажды к нам пришла известная киноактриса Инна Макарова (фильмы: «Дорогой мой человек», «Высота», «Девчата»). После спектакля она пообщалась с нами и устроила, как сейчас говорят, «мастер-класс». Кстати, в нашем клубе начинал свою творческую деятельность знаменитый режиссёр Роман Виктюк. Его эпатажные «Служанки», где главные женские роли играют мужчины, до сих пор вызывают неоднозначную реакцию.
Я был знаком с Борисом Озеровым, студентом политеха, который сам ставил неординарные постановки. Хорошо помню его агит-плакат о Великой отечественной войне, где одни юноши и девушки, одетые в военную форму, читают со сцены письма солдат с фронта, а другие под музыку и грохот канонады изображают прочитанное. Эта постановка вызвала большой резонанс не только в любительском обществе, но и среди профессионалов. Когда я спросил Бориса, не хочет ли он стать режиссёром в театре, ответ был: «Нет! В самодеятельности я ставлю так, как хочу, а на профессиональной сцене меня сразу зарубят.» Через несколько лет мы встретились с Борисом Озеровым в промзоне НИИРТИ, где я работал редактором технической документации, а он простым инженером. Но уже имел свой любительский театр, однако это будет другая история.
Таких как мы объединяло не столько «высокое» искусство, но и тёплые дружеские отношения. Часто встречались не только на пдмостках сцены, но и вне их. Душой компании кроме меня была Нина Коняева, которую Борис называл шутливо Лошадкиной, намекая на её лицо и внешность. Она не обижалась, в театре всегда на вторых ролях и успевала вовремя добывать реквизит и приготовить что-то вкусненькое на посиделках у неё дома. Мы сообща читали польские журналы, которые не купить в киоске, но там работала её мама: «Przekruj», «Kino», «Film», «Kobieta i zycie» (Женщина и жизнь). Понимали многие, но прочитать было трудно из-за сложных щипящих согласных. Но Нина читала мастерски и я научился у неё. Однако нам легче
