Мистер Уайлдер и я - Джонатан Коу
— И какие картины вам нравятся?
Джилл пожала плечами:
— Разные.
— Например?
Джилл наморщила нос:
— «Челюсти» — классное кино.
— О да, «Челюсти», это потрясающе, — энергично закивала я. Мы с родителями ходили на премьеру этого фильма, когда он вышел на экраны Греции, в День подарков в семьдесят пятом, и потом я по крайней мере еще раза два смотрела это кино.
Выслушав наши отзывы о «Челюстях», мистер Уайлдер протяжно вздохнул (впрочем, скорее с бесконечной терпеливостью, нежели с укором):
— Господи, картина с акулой про акулу. И когда люди прекратят судачить об этом зубастом фильме? Знаете, проклятая акула заработала в Штатах больше, чем любая другая картина в истории Голливуда. Даже Монро, даже Скарлетт О’Хара не собрали столько денег, как эта рыбина. И отныне все тупые воротилы в городе жаждут побольше фильмов с акулами. Ведь как они рассуждают, эти люди. Мы сделали миллион долларов на акуле, и теперь нам нужна новая акула. Нам нужно много акул, и чтобы они были поогромней и поопасней. И тогда я придумал снять фильм под названием «Челюсти в Венеции». По Гранд-каналу, как обычно, курсируют гондолы, битком набитые японскими туристами, и тут в канал заплывает сотня акул и нападает на них. Смеха ради я пересказал этот сюжет парню из «Юниверсал». Он был уверен, что я всерьез делаю заявку на фильм. И моя «заявка» ему ужасно понравилась. Картина, содержание которой можно пересказать в трех словах, им ведь такое нравится, они обожают простые истории, и он решил, что «Челюсти в Венеции» — проект его мечты. «Окей, — сказал я, — прекрасно, дарю вам идею и денег с вас не возьму, но в режиссеры этой картины я не гожусь. С рыбами у меня как-то не ладится, знаете ли. Вспомните мои картины, среди них нет ни одной, где бы фигурировала крупная рыбина. Я из тех режиссеров, кто более склонен работать с человеческими существами». Этот мистер Спилберг, он по-настоящему талантлив. Он из нового поколения, как и мистер Коппола, и мистер Скорсезе. Мистер Даймонд называет их «юнцами бородатыми». — Билли рассмеялся, выказывая искреннее восхищение (чему позднее я не раз была свидетелем) способностью своего друга играть словами. — Я действительно думаю, что Спилберг лучший в этой команде и, следовательно, самый талантливый человек в Голливуде на данный момент. Я видел его «Шугарлендский экспресс». Вы смотрели этот фильм? (Мы с Джилл дружно помотали головами.) Вот именно, потому что это картина о людях, а теперь никто не хочет смотреть на людей. Понятно, там есть автомобильные погони, перестрелки и прочее в том же духе… возможно, под конец саспенса становится многовато… и все же нам рассказывают нормальную историю о людях, которые могут быть нам интересны. Но ради акулы мистер Спилберг свернул на другую дорожку, погнался за пресловутым «сделай так, чтобы зритель забыл про попкорн» — острые моменты один за другим, лишь бы вогнать публику в дрожь. Больше похоже на ярмарочный аттракцион, чем на драму, жизненную историю. Такое у меня впечатление складывается, по крайней мере.
Он умолк, когда двое официантов принесли нам горячее и мы отвлеклись на еду; вооружились столовыми приборами, пробовали наши блюда, и я зажмурилась почти в экстазе, когда вонзила зубы в первый нежный кусочек стейка и кровавый мясной сок оросил мой язык. Покосившись на мистера Даймонда, я обнаружила, что он испытывает примерно то же самое. На мгновение мы почувствовали себя счастливыми сообщниками.
— Можно сделать так, чтобы на Федору напали акулы, — как бы между прочим предложил мистер Даймонд.
Мистер Уайлдер кивнул, нарезая картофельное соте ломтиками помельче:
— Когда она плывет на судне к своему острову? Несомненно, это сработало бы. «Челюсти в Греции». Неплохо. Не говоря уж о том, что акулы решат нашу проблему со второй частью сценария. — Наколов на вилку кусочек картошки, он обронил: — Давай обсудим это завтра утром. — Затем, откинувшись на спинку кресла, Билли оглядел ресторанный зал. И совершенно другим тоном — куда более заинтересованным — спросил своего друга: — Видел, кто только что явился?
Мистер Даймонд и головы не повернул. Чувствовалось, что другие посетители его ни капли не интересуют, сколь бы знаменитыми они ни были. Барбара, однако, проследила за взглядом мистера Уайлдера:
— Аль Пачино, нет?
— Мистер Пачино, да. И по-моему, очень красивая женщина, что сидит напротив него, темноволосая, — его девушка, и она тоже актриса. Прочих за тем столиком я не знаю.
— Подойдешь поздороваться с ним? — спросила Одри.
— Не подойду и не поздороваюсь, — ответил Билли. — По крайней мере, пока мы едим.
Мистер Даймонд, вызывающе равнодушный и к Аль Пачино, и к его спутнице, снова взялся за нас с Джилл:
— А что насчет комедии? Что вызывает у людей смех в наши дни? Вы видели какие-нибудь смешные фильмы?
Я честно попыталась вспомнить, но безрезультатно. Ведь в кино я тогда ходила нечасто. Что касается Джилл, я даже не уверена, слышала ли она вопрос. Я слегка встревожилась: лицо у моей подруги становилось все более и более страдальческим, и казалось, она вот-вот разразится слезами.
— К примеру, вам нравится «Монти Пайтон»? — дал нам подсказку мистер Даймонд.
— Признаться, я не в восторге от «Монти Пайтона», — вставил мистер Уайлдер, не отрываясь от своей тарелки.
— Ну а «Сверкающие седла»? — допытывался мистер Даймонд. — В целом забавное кино.
Ответил ему опять мистер Уайлдер, поскольку мы с Джилл были немы как рыбы.
— Да, забавное, — согласился он. — Мне нравится мистер Брукс[14]. Он парень смекалистый. Очень смекалистый и с хорошим чувством юмора. Но даже у него, знаете ли… — Он повернулся к нам с Джилл, словно обращаясь к ученикам в классе: — Та сцена, в которой ковбои, сидя вокруг костра, начинают портить воздух поочередно. Это не то, что я называю тонким юмором, вы согласны со мной? Мы с мистером Даймондом никогда бы не написали подобную сцену. Мы по большей части учились у Любича. (Еще одно имя, ничего нам не говорившее[15].) Не стоит раскладывать все по полочкам. Достаточно тонко намекнуть. Не надо
