Вот так соседка - Сарая Уилсон
Прежде чем я придумала, что ответить, он сказал:
– Раз уж мы говорим о животных и их дьявольских планах. Есть еще кое-что, что ты должна знать о Пиджин: она любит обувь. Под любовью я имею в виду, что она жует ее, разгрызая на маленькие кусочки, пока обувь вообще не перестанет быть похожей на обувь. Так что держи шкаф всегда закрытым.
– Ясно. Она придет жевать мне не лицо, а туфли. – У нас с Пиджин намечается конфликт, если она сжует мою обувь. Мне пришлось распродать большую часть своих сумок и туфель. Обувь, которую я носила сейчас, была недорогая, и я не была эмоционально привязана к ней, но у меня не было больше денег, чтобы купить себе еще недорогой обуви.
Он провел меня в гостиную, где стояла огромная собачья лежанка.
– Пидж странно себя ведет, когда ей пора спать. Иногда она хочет спать в одной постели со мной, иногда предпочитает спать здесь, в этой кровати. Пожалуй, когда я уеду, она будет спать на этом месте. Но… – Он нагнулся и поднял пару игрушек в форме голубей. – У нее есть вот это. Игрушки из приюта. Поэтому я и назвал ее Пиджин – Голубок. Без них она не может. Я купил ей плющевого голубя, и она спит с ним каждую ночь. Еще надо укрывать ее любимым одеялом.
Я не могла скрыть улыбки от того, как мило все это было.
– Знаю, знаю, – сказал он с улыбкой, – я балую ее.
– Совсем немного. И думаю, меня тоже в детстве баловали.
– Если я люблю, то это не бывает вполсилы.
Мое сердце больно сжалось. Никогда никто не любил меня так, как этот мальчик любил свою собаку.
Я прокашлялась. На мое удивление в горле был ком.
– Думаю, все поняла. Не беспокойся ни о чем. Все под контролем.
Я отодвинулась от него, но он ласково взял меня за плечо, чтобы задержать.
Его прикосновение отдалось во всем теле.
– Подожди секундочку. Мы должны обменяться номерами. Просто на случай, если тебе понадобится со мной связаться.
– Верно. Отличная идея. – Я протянула ему телефон, надеясь, что он не заметит дрожь в моих руках. Я пыталась успокоить внутреннюю четырнадцатилетнюю девочку, которая бы запрыгала от мысли, что получила его номер. Что было глупо, ведь я уже даже жила в его квартире.
Он позвонил с моего телефона на свой и, когда звонок прошел, вернул телефон мне. Когда я добавляла его в список контактов, пыталась удержаться, чтобы не написать «Красавчик Тайлер». Просто не стоило.
– Вот. Увидимся через несколько дней.
– Да! – Все еще чувствуя себя неловко, я продолжила говорить, тем самым усложняя ситуацию: – Мне надо готовиться к ужину с семьей. Я бы пригласила тебя, но, похоже, ты приятный человек и будет жестоко знакомить тебя с ними. Я бы и сама не пошла, но у меня нет выбора.
Заткнись, сказала я себе. Прекрати говорить, просто… Заткнись!
Он заложил руки в карманы джинсов.
– Я считаю, выбор есть всегда.
Я покачала головой. Нет, если это относится к моей маме.
– Не совсем так, – решила ответить я.
– Понимаю.
Что случилось в его жизни, что он иногда тоже оставался без выбора? Интересно, расскажет ли он когда-нибудь?
Не к добру, что я столько хочу узнать о Тайлере.
Я прокашлялась.
– Ну, хорошей поездки и увидимся, когда вернешься!
– Хорошего вечера. Или… нехорошего.
Отлично. Все складывалось отлично. Я научусь убираться, заботиться о собаке, держать свои чувства под контролем, пойду в родительский дом и посмотрю, какой ночной кошмар ждет меня там.
И, надеюсь, ужин с мамой будет не так плох, как я совершенно точно его себе представляла.
Глава пятая
Мне было приятно видеть, что за мной прислали водителя Джулио. Это он некогда учил меня водить и помогал получить права. То, что мои родители не уволили его за это, было облегчением. Он рассказал мне, как дела у трех его маленьких сынишек (он с любовью называл их непоседами), и беседа с ним отвлекла меня от мыслей о том, куда мы едем.
Пока мы не подъехали. Я стояла у входной двери, не решаясь позвонить и войти. Проблема была решена за меня. Дверь открыл дворецкий, Кофлин. Я хотела обнять его, но, заметив его холодность, передумала.
– Добрый вечер, мисс Хантингтон.
Он впустил меня, и я прошла за ним по нашему длинному холлу.
– Как дела, Кофлин? – спросила я, пока он складывал мое пальто.
– Как и следует предполагать в данных обстоятельствах. Солнышко ушло от нас. – Я заметила искорку в его глазах и почувствовала облегчение оттого, что верность родителям не настроила его против меня. Когда я была маленькой, персонал называл меня Солнышко. Думаю, в семье этого никто не знал. – Семья собралась в западной гостиной.
Он остановился у двери, и я рискнула поцеловать его в щеку.
– И я по вас скучала, Кофлин.
Он слегка покраснел, улыбнулся и кивнул. Пока он шел назад, я сделала большой вдох. Я смогу. Может быть, все будет еще не так плохо.
– Кстати, о том, что мама и папа сделали для сохранения брака. К нам пришла Мэдисон!
Пронзительный голос моей сестры Ванессы разрушил последние надежды насчет этого вечера. Не обращая внимания, я направилась прямо в львиное логово, пройдя к прохладительным напиткам с целью налить себе стаканчик. Или двадцать стаканчиков. Что угодно, что поможет мне пройти через это. Я не знала, есть ли в словах сестры доля правды. Я знала, что появилась у родителей, когда двойняшкам было по десять. Это была последняя попытка подарить отцу сына. Все были разочарованы, что я девочка, и мне напоминали об этом все двадцать три года жизни.
Ванесса не дождалась ответа на свой выпад, повернулась к мужу, Гилберту Вашингтону Бьюкенену третьему, и что-то велела ему недовольным тоном. Гилберт был внуком бывшего президента США и имел свои собственные политические притязания.
Если быть точнее, амбиции сыпались на него от всех окружающих его людей, потому что Гилберт был несказанно глуп. Однако его узнавали благодаря известному имени. Люди любили его деда. В настоящее время он «работал» вице-президентом отцовской компании и ждал отцовской отставки с поста сенатора, чтобы занять его место. Тогда Ванесса станет идеальной женой политика, будет ходить в розовых деловых костюмах, с высоким начесом, как наша мама.
Вторая сестра, Виолетта, сидела спиной к этой паре, что было не очень умно. Никогда не подставляйте уязвимое место хищнику! Она была очень увлечена беседой с мужчиной, которого я не узнала. Мой взгляд не задержался на нем еще и потому, что она перетянула все внимание на себя. Она покрасила волосы в темно-каштановый, почти черный. На ней было черное коктейльное платье очень угловатого кроя. Она излучала богатство и власть.
