Вся синева неба - Мелисса да Коста
— Тогда позовем врача, — заверяет его Жоанна.
Старый пастух медленно удаляется. Вдали его пес Мистик бежит к нему по свежему снегу. Жоанна медленно выдыхает. Когда она оборачивается, Эмиль смотрит на нее как на сумасшедшую, будто боится ее.
— Зачем ты меня сюда привезла?
Она сглатывает. Она не знает, как с этим справиться, с чего начать.
— Эмиль…
— Что?
— Это ты привез нас сюда…
Почти агрессивным тоном он отвечает:
— Ты врешь!
— Нет…
— Ты сказала, мы были в Эусе! Так почему теперь мы здесь? Миртиль собиралась устроить праздник с друзьями.
Она медленно закрывает глаза, изо всех сил надеясь, что, когда откроет их, память к нему вернется.
— Нет.
— Что — нет?
Тон Эмиля настойчив.
— Мы покинули дом Миртиль два месяца назад.
Он теряет терпение. Она не в состоянии собраться с мыслями, чтобы успокоить его, найти какие-нибудь умиротворяющие слова. Она только говорит тихо:
— Идем. Идем в тепло. Я тебе все объясню.
Но он не двигается с места. Он не намерен уходить со стройки.
— Объясни мне сейчас.
— Ладно… Мы… Мы поехали в Перьяк-де-Мер… Потом в Баж… Ты не помнишь? Там был Себастьян, рыбак… И его собака Лаки.
Она не смеет посмотреть ему в глаза, боится отчаяния в его взгляде.
— После этого мы поехали к морю. В Грюиссан.
Она упорно смотрит на его ноги, на его теплые сапоги среди обломков, и продолжает очень быстро:
— Я заболела. У меня был жар. Ты привез меня сюда, чтобы побыть в тепле.
Она решается взглянуть на него, но он поворачивается к ней спиной. Идет к противоположной стене, как будто это может помочь ему все переварить.
Внезапно Эмиль останавливается и круто разворачивается. Качает головой. Впервые он ведет себя так. Обычно в таких случаях он в полной панике. Отчаяние написано на его лице. Но на этот раз — нет. Он явно убежден, что он прав, а она лжет. Он почти агрессивен.
— Маржори всегда говорила, что ты неуравновешенна!
Глаза Жоанны округляются. Она уже ничего не понимает.
— Прости?
— Она считала тебя наглой и безответственной.
Жоанна не способна ничего ответить. Впервые он до такой степени поверг ее в растерянность.
— Она была права. Смотри, куда ты меня привезла! В какую глушь! Это всё твои планы. Только твои. Твои желания всегда на первом месте!
Она незаметно отступает на шаг. Ей хочется убежать. Хочется быть от него подальше, и как можно скорее.
— Вот-вот! — злобно выплевывает он. — Смывайся! Только это ты и умеешь, да?
Она делает еще шаг назад. Теперь она его боится. В горле набухает ком, мешает дышать.
— Но мне плевать, что ты удираешь, Лора. Все кончено! Я тебя больше не люблю! Меня больше не колышет твое мнение!
Она не узнаёт это лицо, она его никогда не знала. Это не тот Эмиль, которого она встретила пять месяцев назад.
— ПРОВАЛИВАЙ!
Агрессивный голос отдается эхом от стен стройки. Жоанна не заставляет себя просить.
Ком никуда не делся, когда она просыпается на следующее утро. Это ком, закупоривший горло. У нее уходит несколько секунд, чтобы вспомнить вчерашний эпизод и понять, почему ей так тошно. Открыв глаза, она понимает, что Эмиль здесь не ночевал. Одеяло с его стороны без единой складочки. На подушке никаких следов головы. Но особенно смущает, что пальто и шарф Эмиля исчезли с крючка за дверью. Сердце подкатывает к горлу. Господи, почему она не спрятала ключи от кемпинг-кара? Она встает, движения ее неуверенны. Пол ледяной. Все вокруг качается. Она с трудом сдерживает позыв к тошноте. У нее в голове не укладывается, что это случилось, что она провалила свою миссию… Самым жалким образом. Она обещала не дать ему вернуться домой. Но вчера предпочла убежать и свернуться клубочком в кровати с бешено колотящимся сердцем, чутко прислушиваясь к шагам в пристройке. Она должна была настаивать, попытаться его вразумить. Но даже не пробовала и вздохнула с таким облегчением, покинув стройку. По правде сказать, ей стыдно себе в этом признаться, но она пожелала, чтобы он уехал, чтобы исчез. Ей не понравился тот Эмиль, которого она увидела перед собой вчера вечером. Он напугал ее. Он был в ярости. Он выкрикивал ей в лицо вещи, адресованные не ей… Адресованные, без сомнения, другой.
Она цепляется за ручку двери, пытается открыть ее, не потеряв равновесия. И сталкивается нос к носу с Альбеном, который готовился постучать.
— А! Ты здесь.
Он, кажется, не очень понимает, что происходит, почему она здесь, такая белая, закутанная в плед, еще в пижаме.
— Ипполит думал, что ты повезла Эмиля к врачу.
— Что?
Альбен всматривается в нее с тревогой. Какая же она, должно быть, бледная!
— Он ведь упал вчера… на стройке.
Он ловит каждый нюанс выражения ее лица. Она качает головой.
— Он не падал.
Но Альбен перебивает ее:
— Кемпинг-кара нет на месте. Ипполит думал, что вы куда-то поехали.
Она снова качает головой, не в состоянии ответить.
— Ты знаешь, где он?
— Нет.
Он уехал. Он не узнал ее вчера. Совсем. Он был убежден, что она гадкая лгунья. Он не мог сориентироваться во времени. Помнил Эус и Миртиль, но забыл Баж и Грюиссан. Надо было показать ему его дневник… Заставить прочитать отрывки. Вместо этого она убежала и спряталась под одеялом… А он уехал к своей семье. Он снова окажется в центре клинических испытаний. Она не справилась.
— Может быть, он поехал что-то купить, — предполагает Альбен, который старается быть предупредительным, видя ее такой бледной, потом машет рукой в сторону кухоньки. — Я оставил тебе кофе. Я иду на стройку. Присоединяйся, когда будешь готова. Думаю, он вернется до полудня. Не переживай.
Жоанна не знает, что ей теперь делать. Она
