Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин
Домна. Стая? Должно быть, пришлые. У нас на всю Барму один Трезор остался. Неужто и он был в той стае?
Лужков. Он-то... он-то как раз больше всех рычал!
Домна. Да что вы! Сегодня же велю на цепь посадить. Гринька, выдь на минуту!
Гринька(из кузницы). Щас. (Ещё стучит молотком, потом появляется.)
Домна(всё с той же насмешкой). Ты что это, парень, кобеля своего распустил? Ведь он уполномоченного чуть не загрыз.
Гринька. Трезор?
Домна. Он самый. Трезор.
Гринька. Да он беззубый совсем! Мякиш едва жуёт.
Домна. Ты наговоришь! Не станет же товарищ Лужков сочинять небылицы! Он человек ответственный, при исполнении.
Лужков(заспешил). Я поеду, пожалуй. Там сев, знаете... поеду. (Уводит свой велосипед.)
Домна. Ну ясно: без тебя не посеем.
Гринька. Ты чо на Трезора напала? Может, в собачий ящик сдать задумала?
Домна. Мне твой Трезор не мешает. Пусть живёт, пока живётся.
Из кузницы выходит Игнат. Вытирает руки ветошью.
Игнат. В будний день расфуфырилась. К чему бы?
Домна(потускнев). Будний, так и принарядиться нельзя?
Игнат. Вроде бы не время.
Домна. А когда время? То сев, то покос, то уборочная страда. Когда время, я спрашиваю?
Игнат(добродушно посмеивается). А ведь и верно. Помереть не успеешь, не то что за собой последить. Такая история.
Домна(раздражённо). Не тряси ты свою историю! История, как я понимаю, это былое. Мы настоящим живём. А что от него имеем, кроме морщин?..
Игнат. Не те речи ведёшь, Домна Сергеевна.
Домна(с укоризной). Было время – Домною звал.
Игнат. Тогда ты председательшей не была. Теперь по чину положено.
Домна. Устала я от этого чина. С пяти до полуночи как заведённая. А жить когда?
Гринька (про себя). И эта туда же.
Игнат. Замучили вы меня своими вопросами! Что я вам, апостол, что ли? Не больше вашего знаю.
Домна. Да уж, наверно, побольше. Через всю Европу прошёл.
Игнат. А что видел? Через винтовочную мушку много не разглядишь.
Домна. Всё же не с наше. Мы-то дальше районного центра не бывали.
Игнат. Лошадёнку мне выделишь? Надо на солонцы навоз вывезти.
Домна. Дались тебе эти чёртовы солонцы!
Игнат. А вот погоди: я там овсеца посею да трав многолетних – такое поле будет, что только ай да ну! За солонцы ты мне когда-нибудь в ножки поклонишься.
Домна. Добрую землю обиходить не можем, а он с солонцами, как кошка с пузырем, носится.
Игнат(сухо). Ежели и ношусь – колхозу не в ущерб. Из-за меня простоев не бывает.
Домна. Нет у меня лошадей. Нет, и всё! В разгоне лошади, понял?
Гринька. Не кричи на тятю! Ишь моду взяла! Чуть что – рот до ушей.
Домна. Нечаянно сорвалась, Гринька. Почто в гости перестали заходить?
Гринька. Не ты одна колхоз на себе везёшь. Мы тоже в пристяжке.
Домна(сурово). Рано тебе пристёгиваться! Школу-то ни к чему бросил. Завтра же возвращайся.
Гринька. Это я как-нибудь сам решу, не маленький.
Домна. До совета со мной не опустишься? Эх, Гриня, Гриня!
Гринька. Тятю-то отпусти. Сеяльщики рычаг сломали – ладить надо.
Домна(не сумев скрыть обиды). Ладьте, докучать не стану. (Уходит.)
Игнат. Ты поласковей с ней, Гриня. Забыл, чем обязан?
Гринька. А чо они пристают? Все углы пообтопали. Говорят разное – на уме одно: как бы тебя обработать. И тётка Домна не лучше других.
Игнат. Не женюсь я на ней, сын. И ни на ком не женюсь. Мамку нашу забыть не могу.
Идут в кузницу.
А школу нельзя бросать. На двоих-то я как-нибудь зароблю.
Гринька. Устаёшь ты. И в кузнице, и на солонцах – шутка в самом деле! Надо что-то одно.
Игнат. А кто у горна станет? Кузнецов-то нет боле. И земля магнитит. (Застенчиво.) Истосковался я по ней. Бывало, зароюсь в окоп... вокруг всё ископано, изрыто снарядами, танками, солдатскими лопатами. А мне поле мерещится... когда тут хлебушко рос, может, в рост человеческий. И жалость такая черкнёт по сердцу – глаза бы вырвал себе, лишь бы не видеть вокруг всего этого безобразия. Лишь бы танки не громыхали, лишь бы люди
