Летние истории - Миэко Каваками
— Возможно, вы правы и я совершаю нечто непоправимое. Я не знаю, как все обернется. Может быть, с моей стороны это большая, ужасная ошибка. Но я… — Я почувствовала, что у меня дрожит голос. Вдохнув и снова выдохнув, я посмотрела на Юрико Дзэн. — Я решила, что лучше совершу ошибку, чем распрощаюсь с этой идеей навсегда.
Мы обе молча уставились на свои бокалы. Седовласый мужчина, сидевший позади Юрико Дзэн, поднялся с места и, опираясь на трость, побрел к выходу.
— Я так понимаю, вы собираетесь родить от Айдзавы, — произнесла Юрико Дзэн после долгой паузы.
Я кивнула.
— Ну да, ведь Айдзава… — еле слышно проговорила Юрико Дзэн, прижимая пальцы к векам, — он рад тому, что появился на свет.
Я молча смотрела на нее.
— Я не из таких, как вы. И не из таких, как Айдзава.
Я кивнула.
— Может быть, это просто слабость, — неуверенно улыбнулась Юрико Дзэн и тихим голосом продолжила: — Но если я приму факт своего рождения как нечто правильное, то не смогу прожить на этом свете больше ни дня.
Я зажмурилась. Так крепко, что мышцы хрустнули. Казалось, стоит мне хоть чуть-чуть расслабиться, и вихрь, закрутившийся у меня в горле, вырвется наружу. Сжимая губы, я медленно вдыхала и выдыхала. Мы молчали довольно долго.
— Я прочитала вашу книгу, — вдруг сказала Юрико Дзэн. — Там умирает столько людей.
— Да.
— Но при этом они продолжают жить.
— Да.
— Хотя непонятно, живы они или мертвы. Но все-таки скорее живы.
— Да.
— Вы-то чего плачете? — с улыбкой произнесла Юрико Дзэн и слегка сощурилась, будто не зная, заплакать ей самой или засмеяться.
А потом снова посмотрела на меня. На ее лице читалась решимость не плакать. Мне захотелось обнять ее — но обнять по-другому, не руками и не словами, которые я знала. А каким-то иным, неведомым мне образом притянуть к себе эти хрупкие плечи и маленькую спину. Но я могла лишь тереть ладонями щеки, по которым безостановочно катились слезы, и кивать.
— Это странно, — сказала Юрико Дзэн.
— Угу.
— Это странно.
— Знаешь, недавно я ездила к Сэнгаве на кладбище.
Юса помешала соломинкой кофе со льдом. Тающие льдинки застучали друг о друга.
За два месяца, что мы не виделись, Юса загорела, и по контрасту с кожей сарафан буквально светился белизной. Из-под маленькой соломенной шляпки с черной лентой виднелись коротко подстриженные волосы.
— Я знаю, что это бессмысленно. — Юса скривилась. — Ну а куда еще пойти? Не надоедать же каждый раз ее родне. Да, я никогда не любила кладбищ, и даже сейчас у меня двойственные чувства. С одной стороны, могила — это что-то холодное и дорогостоящее, никак не связанное с умершим человеком. А с другой, теперь мне кажется, что это не такая уж и плохая штука. По крайней мере, у живых есть место, куда можно сходить, если больше некуда.
— Это да, — кивнула я.
— Ее родители рассказали мне, где она похоронена. Надо доехать до Хатиодзи и оттуда еще немного на север. Когда я увидела ее могилу, я была просто в шоке… — сказала Юса. — Она по размеру в пять или шесть раз больше, чем обычные.
— Ты имеешь в виду надгробие?
— Да нет. Надгробный камень, конечно, тоже необычный, длинный и вытянутый, больше похож на обелиск. Но я о самой могиле. Она огромная. Серьезно, не меньше студенческой комнаты в общежитии.
— Сэнгава как-то рассказывала мне о своем детстве.
— Правда? — Юса подняла глаза, не выпуская изо рта трубочку. — Со мной она таким не делилась.
— Она говорила, что в детстве часто лежала в больнице и к ней приходили репетиторы. А в остальное время она читала книжки.
— Да, она любила читать…
— Она же редактор, — рассмеялась я.
— На свете полно редакторов, которые ничего не читают, — усмехнулась Юса. — А Сэнгава по-настоящему любила книги. Обожала.
Официантка со множеством колец на пальцах принесла мне холодный травяной чай. Извинилась, что заставила нас ждать, положила счет на край столика и удалилась с любезной улыбкой.
Из окна кафе мы видели прохожих, идущих по Сангэндзяе. Вот женщина с зонтиком от солнца и собачкой на поводке, вот две студентки в одинаковых больших очках в черной оправе, вот мать ведет за руку ребенка в детсадовской форме. Было пол-одиннадцатого утра, кончался июль, и летнее солнце, рисуя на асфальте четкие тени, озаряло ведра с неизвестными мне цветами у магазина и грифельную доску с написанными мелом ценами возле пекарни.
— Скоро уже два года, как ее нет, — сказала Юса. — Я думала, что никогда не смогу к этому привыкнуть, а вроде уже немножко и привыкла. Но все же, когда человек был — и его больше нет, это так… ну, ты понимаешь.
Мы помолчали, глядя в окно.
— Как малыш, шевелится? — спросила Юса, наклоняясь через столик, чтобы посмотреть на мой живот.
— Еще как! — Я тоже посмотрела вниз. — Прямо дерется. Как пнет, аж дух вон!
— У меня тоже такое было! — весело засмеялась Юса, сдвинув брови. — Ой, а тебе, кажется, меньше месяца осталось ходить. Как время летит!
— Точно, — подтвердила я. — Всего две недели. Ну, это в идеале.
— Вроде я ничего не забыла в том списке, который тебе присылала. Только еще, по-моему, стоит купить подогреватель, хоть сейчас и лето.
— Для детских салфеток?
— Да-да. Его втыкаешь в розетку, и они нагреваются. Для меня это было прямо спасение. А что ты решила насчет кроватки?
— Сначала я думала просто положить два футона рядом, но потом поняла: кроватка удобнее. Возьму в прокате, всего пять тысяч иен за полгода.
— Хм-м, понятно.
— Так, распашонки есть, всякие штуки для купания и подгузники тоже есть… — Я открыла заметки в телефоне. — Бутылочки с сосками размера S тоже купила. Молочную смесь куплю ближе к делу.
— Коляска, наверное, пока может подождать.
— Да, потом найду подержанную в интернете.
— А что твоя сестра? Когда она приедет?
— Мы договорились, что для начала она поживет у меня неделю начиная с предполагаемого срока, а потом они с дочкой будут приезжать по очереди.
— Отлично! — улыбнулась Юса. — Я тоже постараюсь приходить как можно чаще и помогать. Но в первое время лучше, чтобы на всякий случай кто-то был рядом постоянно.
— Да, наверное, — кивнула я.
— И все-таки интересно, кто родится… — Юса потерла шею. — В наше время не узнавать пол будущего ребенка — это, я бы сказала, оригинально. Лично я уже на третьем месяце
