Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно
Чечилия нехотя спрятала дощечку обратно в шкаф.
– Эх, если бы я могла взять её с собой в Голландию... Сравнить их напрямую было бы гораздо проще, – вздохнула она. – Нужно хотя бы сфотографировать всё подходящим объективом и грамотно выставить свет, чтобы разглядеть детали.
11
– Да, ничего не скажешь, удачно мы съездили, – сказала Мириам на обратном пути в Донору, когда Ада и Геррит рассказали о неожиданном открытии.
– Что называется, типичный случай чистого везения: нашли драгоценность, которую даже и не искали, – добавил дядя Тан.
– Погодите пока трубить победу, я ведь мог и ошибиться. Не хотелось бы, чтобы из-за меня доктор Маино понапрасну слетала в Амстердам, – нервно возразил ван Ладинга.
Всё время, пока их не было, его жена проговорила со старым доктором.
– Обо всем и ни о чём, – смущённо опустила глаза Мириам. – Ему просто не хотелось спать.
– Так жарко! И кровать непривычная, совсем на мою не похожа, – пожаловался доктор.
– Ада, у тебя такой чудесный дядя! – рассмеялась в ответ Мириам. – Он даже проэкзаменовал меня на знание «Освобождённого Иерусалима»: хотел знать, помню ли я строфы о поединке Танкреди и Клоринды.
– А ты их помнишь? – удивлённо переспросил ван Ладинга.
– Сперва спутала с тем местом из «Неистового Роланда», где Марфиза, переодетая странствующим рыцарем, сражается со своим братом Руджьером...
– Я поражён. Похоже, ты была блестящей ученицей.
– Ну, и там, и там выясняется, что человек, которого все считали мужчиной, на самом деле женщина, – сквозь смех выдавила Мириам. – Тоже, скажете, повезло? Начала читать из «Роланда» и тут же вспомнила: «Но вот настал тот неизбежный час...» Я, правда, знаю наизусть только самое начало, но доктор прочёл мне эту песнь полностью.
Ада, вцепившись в руль, удивлённо скосила глаза на сидящего рядом дядю Тана: за долгие годы она не раз слышала, как он декламирует разнообразные стихи, но только не те, где говорится о смерти воительницы, в честь которой назвали его сестру. Дядя молчал, на его лице играла лукавая улыбка.
Приехав в Донору, Ада высадила гостей у виллы Сперанцы Арреста и повернула к дому. Армеллина, вне себя от беспокойства, уже ждала их у ворот.
– Вы опоздали, – возмущённо воскликнула она. – К этому часу Танкреди уже должен был поужинать и лечь в постель.
– Никакого ужина, – заявил доктор, выбираясь из машины. – У меня до сих пор тяжесть в желудке. Не могла бы ты заварить мне ромашки? Боюсь, кабана мне без неё не переварить.
– Ты ел кабанину? И ты, Адита, ему позволила? Вот уж не знаю, кто из вас безответственнее, – заворчала экономка. – Может, мне позвонить доктору Креспи?
– Даже и не думай. Хорошенько высплюсь в собственной постели, и всё как рукой снимет, – отмахнулся дядя Тан.
Ада прошла на кухню. Пока экономка помогала доктору готовиться ко сну, она согрела стоявший на плите минестроне и уселась есть в одиночестве, даже не постелив скатерть. Потом поставила кипятиться воду для ромашки и, пока ждала, вымыла испачканную тарелку. Она с раннего детства запомнила эти простые действия, и теперь, в конце долгого, утомительного, но очень приятного дня, проведённого в хорошей компании, делала их автоматически, бездумно.
От горячего супа внутри разлилось тепло. Ромашка в большой бело-голубой фарфоровой чашке наконец заварилась, и Ада понесла её наверх. Доктор в полосатой шёлковой пижаме полусидел в постели, откинувшись на высокие подушки, его белые волосы были влажными и аккуратно расчёсанными, как у мальчишки в первый школьный день. В углу Армеллина приводила в порядок одежду: как раз в этот момент она чистила щёткой пиджак, уже висевший на вешалке.
Ада поставила чашку на комод.
– Ещё слишком горячая, – сказала она. – Подожди минутку, а то обожжёшься.
– А ты пока посиди здесь, хочу тебе кое-что сказать.
– Не наговорился за день? – усмехнулась Ада. – Мало тебе было послеобеденных мучений Мириам? Как у тебя ещё язык-то ворочается?
– Мириам – молодец, но незачем ревновать, все знают, что моя любимица – ты.
Ада взяла его руку и поднесла к губам:
– Не будь таким сентиментальным, дядя.
– Не буду. Но хочу тебе сказать: я рад, что теперь у вас с Джулиано все
