Русский клуб - Владимир Дэс
– Ой! – обрадовалась директриса. – Мы его мигом соберём, но у нас есть ещё просьба от нашей преподавательницы. – И она выдвинула вперёд женщину лет тридцати. – Жилья нет и мужа, а трое детей.
– Что надо? – спросил Глеб.
– Тут дом продаётся недорого, а денег ни у неё, ни у района нет. Может быть, город поможет?
– А сколько надо? – спросил Глеб и, услышав ответ, позвонил в бухгалтерию «Русского клуба», велев перечислить на счёт училища нужную сумму.
Вернулся парень с котомкой и плачущей пьяной мамой.
Глеб распрощался с директрисой и с преподавателями.
Возвращаясь из Варнавина в своём «Мерседесе», Глеб, глядя на эти полуразрушенные убогие деревеньки, почему-то вспомнил закон сохранения массы. Суть его – если в одном месте убыло, то в другом прибавилось и наоборот: если в одном месте прибыло, значит, в другом месте убыло. Одни становятся богаче, другие – беднее.
И Глебу подумалось, что он стал невольным участником действия этого закона.
В Нижнеокск из Варнавина Глеб приехал уже ночью. Парня привёз домой, там Ида его отмыла, накормила, а на следующий день Глеб отправился с ним в художественное училище.
Директор училища попросил нарисовать скомканный лист бумаги.
Парень простым карандашом перенёс образ мятого листочка на ватман.
– Беру, – сказал директор.
Со временем Глебу начало казаться, что он стал понимать работу нижнеокского кремля. Но жизнь преподносила сюрпризы.
В окружении губернатора были определённые традиции, которые, впрочем, сложились ещё во времена Древней Руси. Например, застолья, на которых подчинённые показывали свою преданность или – после выпитого – дурь.
Так, однажды к Глебу подошёл управляющий делами губернатора и поинтересовался, не забыл ли он, что через неделю в доме губернатора в Зелёном Бору состоится обязательный званый ужин для всех министров с жёнами.
Глеб позвонил Иде и предупредил.
Через неделю они с Идой прибыли на дружеский банкет. Там в большом зале стоял накрытый яствами и дорогими напитками стол. Чиновники высших мастей с жёнами жались по углам.
Вошёл губернатор и, ни с кем не здороваясь, сел во главе стола. Все стали рассаживаться.
Как и во всякой компании, у одного из присутствовавших была роль шута. Оказался им тот самый бывший проректор строительного института, который несколько лет назад шантажировал Глеба. Он так и осел в правительстве, передвигаясь с одной должности на другую.
Проректор знал великое множество шуток-прибауток и целых сто анекдотов в стихах и с первого тоста так и сыпал ими. Губернатор смеялся до слёз и даже похвалил его: «Хоть ты и дурак, но с тобой весело».
Минут через десять появилась нечёсаная, неприбранная, в каком-то затёртом халате, в тапочках на босу ногу первая леди губернии – жена губернатора. Она, тоже ни с кем не здороваясь, прошла вдоль стола и села рядом с мужем. Он сразу притих, сделался каким-то маленьким и стал торопливо накладывать в тарелку своей половинке. Что-то пожевав, она так же молча ушла.
А губернатор вышел из-за стола, прилёг на диван и уснул, сладко похрапывая.
Сразу воцарилась тишина. Кто-то звякнул вилкой, и на него сразу зашикали. Все сидели, мило улыбаясь друг другу.
Ида уткнулась в свой клатч и что-то там рассматривала.
Через полчаса губернатор, взяв самую высокую ноту в своём сонном похрапывании, вдруг проснулся и с ходу заговорил, обращаясь к застольному шуту:
– Ну что, как у тебя там про тех, кто не спит?
Это было любимое выражение губернатора.
Шут подскочил и выдал:
– Кому не спится в ночь глухую… Вору, десантнику и…
Потом пили. Потом плясали. Потом клялись в верности губернатору. Потом в дружбе друг другу. И в ночь, уставшие и одуревшие, разъехались.
Дома Ида попросила Глеба избавить её впредь от участия в губернаторских застольях.
– Да я и сам больше не поеду! – пообещал Глеб.
Глава 12. Конец истории
Часть 1. Взятки
Глеб, конечно, не свалился с Луны.
Но он не умел давать взятки.
Вот всё умел, а взятки давать не умел. Ему всегда казалось, что, когда он это делал в случае крайней необходимости, этим своим поступком он унижал человека. В очередной раз пытаясь решить вопрос, Глеб переживал, что этот чиновник и так ему всё сделает, а он вот – несёт конверт.
Он представлял, как этот чиновник приходит домой и говорит жене: «Сегодня у меня на приёме был этот хвалёный Глеб Андреевич, которому принадлежит “Русский клуб”, и пытался дать мне взятку. И дело-то у него пустяковое, я бы и так документы подписал, а он деньги суёт, думая, что все вокруг, как и он, жулики и воры».
От таких мыслей Глебу хотелось плакать: и дело надо сделать, и взятку дать – без неё, как правило, ничего не получается. Потому что все дают и все берут – круговая порука. А самое главное, другие его партнёры по бизнесу в Нижнеокске весьма успешно решали свои вопросы, раздавая взятки направо и налево. Глеба эта проблема мучила больше, чем бандитские наезды. С бандитами всё было ясно: вот бандит, вот его «нукеры». Глеб отдавал команду, и Майор давил или главарей, или их «нукеров» – по обстоятельствам.
«Откуда возникло в таком масштабе это явление? – думал Глеб. – Вроде в советские времена взяток не было. Хотя уголовная статья была. Брали и давали взятки в виде водки, коньяка или банкета в ресторане. И больше это было похоже на благодарность. Но сейчас изменились понятия добра и зла и сильно выросли аппетиты».
Семьдесят лет всем вбивали в мозги, что капиталист – плохой человек, хуже любого взяточника. А теперь сам Бог велит обобрать этого плохого человека. Он же гад, вор и негодяй, как учили при социализме.
Чиновник перестроечных времён был новым, постсоветским видом чиновника.
Он был обижен.
До перестройки любой чиновник получал зарплату намного больше просителя.
А теперь приходил не просто проситель, а мешок, набитый деньгами: человек в шикарном малиновом пиджаке, в золотых цепях, зарабатывающий за один час больше, чем чиновник за год. И просил подписать документ. Ну и как у него не взять? И стала взятка больше похожа не на преступление, а на обязательное приложение к чиновничьей должности.
Взятка как явление возникла не вдруг. В царские времена чиновники ставились в губернии на кормление, а в советские времена им давались взятки самим государством в виде дополнительных льгот, «кремлёвских» продуктовых пайков, машин или квартир. А потом эти
