Александр Герцен - Том 1. Произведения 1829-1841 годов
Ввиду того что утрачены и подлинник и копия Пыпина, трудно решить вопрос о происхождении подзаголовка «Отрывок», который дан в ЛII несмотря на то, что сюжет, повести полностью завершен. Возможно, что подзаголовок ввел Лемке на основании цитированного письма Герцена от 22–25 февраля; Герцен же мог назвать повесть «отрывком», исходя из того, что «Елена» – часть задуманной трилогии.
В примечаниях к «Елене» Лемке писал: «Первое заглавие “Там” было потом изменено автором на „Елену"; конец, глава „Через десять лет", должен был быть уничтожен, но не считаю возможным не дать его (ЛII, 476)». Судя по этой фразе, изменения, предложенные Герценом в письме к Кетчеру, так и не были внесены в подлинник, с которого снимал копию Пыпин. Скорее всего заглавие изменил Лемке, исходя из авторской воли Герцена; эпилог же он, вопреки этой ясно выраженной воле, решил оставить.
Повесть «Елена» автобиографична, но ее автобиографизм, в отличие от других литературных опытов Герцена 30-х годов, опосредствован вымышленной фабулой: действие перенесено в XVIII век, судьба Елены внешне не похожа на судьбу Медведевой и т. д.
Повесть, по свидетельству самого Герцена в цитированном письме к невесте, должна была выразить романтическое противопоставление любви «идеальной» и любви «земной», чувственной. Мелодраматизм, романтическая патетика доведены в этом произведении до крайности, особенно в образах «демонического» героя и «неземной» героини (княгини). Но наряду с этим в повести есть и другие элементы. В образах коллежского советника Тилькова, кухарки Устиньи, в некоторых бытовых сценах сказывается уже воздействие гоголевского направления, выдающимся представителем которого Герцен стал в 1840-х годах.
«Und das Dort ist niemals hier!» – Цитата из стихотворения Шиллера «Der Pilgrim». Первоначальное название повести – «Там» («Dort») заимствовано из этого эпиграфа.
«Спокойно. Я мой век на камне кончу сем» – Цитата из трагедии В. Озерова «Эдип в Афинах» (1804), д. II, явл. 1.
…просцениум Дантова ада, где бродит толпа душ, не имеющих места ни в раю, ни в преисподней. – В III песне «Ада» изображены мучения «жалких душ»; земная жизнь их была столь ничтожна, что их не принимают ни рай, ни ад. Они осуждены томиться в преддверии ада.
<Устинья>… В ЛII – Ульяна (повидимому, опечатка).
Кухенрейтер – название дуэльных пистолетов (по фамилии изготовлявшего их оружейника).
Тарговицкая конфедерация. – В местечке Тарговицах в 1792 г. собралась конфедерация представителей польской знати, пользовавшейся поддержкой Екатерины II и настроенной против конституционных реформ, проведенных в 1791 г. сторонниками польской независимости.
примирить Тимона с людьми… – Древние авторы рассказывают об афинянине Тимоне (V в. до н. э.), которого скорбь об испорченности его современников сделала человеконенавистником. Тимону посвящен один из диалогов Лукиана, Шекспир написал драму «Тимон афинский».
синапизмы – горчичники.
…с Антоном… Так в ЛII (вместо – «с Анатолем»). Исправление не внесено в текст, так как возможно, что в речи служанки Анатоль заменен Антоном умышленно.
<О себе>*
Печатается по тексту «Воспоминаний» Т. П. Пассек («Из дальних лет», т. I, СПб.,1878, стр. 468–483), где опубликовано впервые. Рукопись неизвестна. Пассек включила настоящий текст в главу своих «Воспоминаний», озаглавленную «Последний праздник дружбы». М. К. Лемке правильно озаглавил этот текст «О себе», использовав герпеновское заглавие той автобиографической повести, частью которой он является (ЛII, 478–479).
В настоящем издании, в отличие от ряда изданий избранных произведений Герцена, текст «О себе» не введен в «Записки одного молодого человека», а печатается отдельно; повесть «О себе» легла в основу «Записок…», но не должна отождествляться с ними (см. В. А. Путинцев. Герцен-писатель. М., 1952, стр. 27–35).
Повесть «О себе» писалась Герценом как большое автобиографическое сочинение, подготовленное рядом автобиографических опытов и набросков 30-х годов и призванное их обобщить и завершить в едином связном изложении.
В письме из Владимира от 14 января 1838 г. Герцен сообщает Н. А. Захарьиной план нового сочинения: «Со временем это будет целая книга. Вот план. Две части: 1-я до 20 июля 1834. Тут я дитя, юноша, студент, друг Огарева, мечты о славе, вакханалии, и все это оканчивается картиной грустной, но гармонической, – нашей прогулкой на кладбище (она уже написана)». Именно эта первая часть превратилась в дальнейшем в повесть или «поэму» «О себе». Как доказал В. А. Путинцев в книге «Герцен-писатель» (стр. 31), комментируемый текст является отрывком не IX главы, как полагал, на основании ошибочного указания самого Герцена (в письме к Н. А. от 30 марта 1838 г.), Лемке, а VII главы, называвшейся «Студент». Неизвестно, была ли эта глава написана целиком. Начало ее не удовлетворило автора: «…начал, было, VII <главу> „Студент", но вяло» (письмо к Н. А. от 21 марта 1838 г.). Во всяком случае, в комментируемом тексте речь идет только о самом последнем периоде пребывания в университете. Между предшествующей главой VI – она называлась «Пропилеи» – и дошедшей до нас частью VII главы существовал пробел, о котором Герцен сам говорит в письме к невесте от 1 апреля 1838 г.: «Ну, вот и переписана тетрадь „О себе", и кончена почти, недостает двух отделений: „Университет" и „Молодежь". Но этих я не могу теперь писать, для этого мне надо быть очень спокойну и веселу, чтоб игривое воспоминание беззаботных лет всплыло…». Неизвестно, заполнил ли Герцен оставленный им пробел.
16 апреля 1838 г., приехав из Владимира в Москву (вторая поездка), Герцен привез рукопись «О себе». По возвращении во Владимир он спрашивает Н. А., в письме от 28 апреля: «Читала ли ты книгу, которую я оставил <очевидно, у московских друзей>? Смотри, когда поедешь, не забудь ее, она одна и черная и белая. Сазонов и Кетчер в восхищении, особенно от вакханалии». Много лет спустя Герцен, вспоминая о судьбе этой рукописи, писал в предисловии к «Былому и думам» (1860): «Три тетрадки были написаны <…> В 1840 Белинский прочел их; они ему понравились, и он напечатал две тетрадки в „Отечественных записках" (первую я третью); остальная и теперь должна валяться где-нибудь в нашем московском доме, если не пошла на подтопки». В предисловии к третьему тому лондонского издания «Былого и дум» (1862) Герцен уточняет содержание этой утраченной тетради: «Досадно, что у меня нет ценсурных пропусков и всего досаднее, что нет целой тетради между первым напечатанным в “От. зап." отрывком и вторым[330]. Я помню, что в ней был наш университетский курс и что тетрадь оканчивалась соборной поездкой нашей в Архангельское князя Юсупова, описанием обеда и пира возле оранжереи, который продолжался потом еще дни два возле Пресненских прудов». Впоследствии вторая тетрадь рукописи «О себе», видимо, была у Т. П. Пассек, которая 19 ноября (1 декабря) 1872 г., в связи с цитированными словами Герцена, писала из Дрездена Огареву: «Эта тетрадь, довольно большая, Ник, у меня, и идет в моих записках под названием Из брошенных листков А. И. Герцена. Саша писал Егору Ивановичу, когда мы виделись с ним в Париже, чтобы он передал мне все его книги и бумаги. Книги оказались раскраденными, – кой-какое старье осталось и несколько разрозненных томов нового, – все не стоило ничего; бумаги тоже ничего, все пере<нрзб.> и побросали. Только между хлама увидала я растрепанную тетрадь, – рукой Саши писана, – на поганейшей бумаге, – благоговейно собрала я что было, – и берегла как все, что его и о нем говорит. А вот оказывается, что это юные его записки – продолжение записок Одного молодого человека. Он жалеет, что их нет, а судьба, через меня, сохранила – и напечатаю в России, с воспоминаниями о нем и о тебе, так горячо им любимом» (из материалов «пражской коллекции» – ЦГАОР, ф. 5770, оп. 1, № 162). Однако из опасения цензурных преследований Пассек не могла полностью опубликовать найденные ею рукописи.
Независимо от вопроса о переработке первоначальной редакции «О себе» (о чем ниже), опубликованный Пассек небольшой отрывок из владимирской автобиографии («студентская оргия и прогулка», о которой Герцен писал Н, А. Захарьиной) никак не мог заполнить пробел между двумя журнальными публикациями «Записок одного молодого человека», то есть не мог заменить описания всего университетского периода.
В предисловии 1852 г. к «Былому и думам» («Братьям на Руси») Герцен писал о «Записках одного молодого человека»: «Два отрывка, искаженные цензурою, были напечатаны. Остальное погибло; я сам долею сжег рукопись перед второю ссылкой, боясь, что она попадет в руки полиции и компрометирует моих друзей». Если Герцен действительно сжег перед второй ссылкой часть автобиографии, касавшуюся университетской жизни, дружеского кружка и проч., то произошло это уже после сдачи первой части «Записок…» в печать, так как в III Отделение Герцен был вызван в начале декабря1840 г. Очень возможно, таким образом, что сожженная рукопись принадлежала уже не к владимирской редакции автобиографии, а к позднейшей, известной нам по напечатанным отрывкам «Записок…».
