По праву рождения - Вера Александровна Колочкова
Матвей по-прежнему стоял в прихожей, смотрел на нее внимательно. Потом проговорил тихо:
– Какое красивое имя – Анеля… Впервые такое встречаю…
– Да уйдешь ты или нет, в конце концов? – снова накинулась на него Анна Антоновна. – Не мешай, пожалуйста! Девушка тебя стесняется, уйди с глаз долой!
– А отчего вы чаю не хотите, Анеля? – не обращая внимания на гнев Анны Антоновны, спросил Матвей. – У нас такой чай вкусный, нигде такого нет… Папа из Шри-Ланки привез, он там полгода местных медиков обучал… Они ему в благодарность спецпрезент организовали, такого чая вы точно никогда и нигде больше не попробуете! Только для избранных персон предназначен! А в Шри-Ланке в чае разбираются, как известно! Вы когда-нибудь были в Шри-Ланке, Анеля?
Она хотела ответить – нет, мол, не была, но не успела. Анна Антоновна уже вполне серьезно рассердилась на Матвея, глянула так, что он и впрямь поспешил ретироваться из прихожей, выставив ладони успокаивающим жестом – все, все, ухожу…
– Вот же обормота приставучего вырастила, а? – повернулась она к Анеле с извиняющейся улыбкой. – Не обращайте на него внимания, он со всеми такой…
Почему-то Анеля вовсе не обрадовалась этому ее пояснению. Почему-то очень хотелось знать, что это он только с ней такой… Такой приставучий. Только с ней – и больше ни с кем…
В гостиной они расположились в мягких кожаных креслах, и Анеля проговорила с улыбкой:
– Я вам отправляла курсовую на электронную почту, но и распечатала тоже на всякий случай… Вот…
И тут же извлекла из рюкзака курсовую, положила аккуратно подшитые листы на журнальный столик перед Анной Антоновной.
– Да, спасибо, что распечатали… Ужасно не люблю с экрана читать. Восприятие не то получается. Я поэтому и книги не люблю с электронки читать… Кажется, будто предаю сам процесс чтения как таковой. Мне нужно, чтобы странички шелестели, чтобы перелистывать их… Наверное, это ужасно несовременно, да?
– Почему? Я тоже люблю бумажную книгу в руках держать… Я даже обниматься с ней люблю, и разговаривать люблю, и благодарить, если мне что-то очень понравилось!
– Правда? – с доброй улыбкой глянула на нее Анна Антоновна. – Как же мы с вами похожи, Анеля… Смотрю на вас и думаю – я такой же в юности была! Такой же немного неуклюжей и ужасно милой… Я помню, как глупо страдала от этой своей неуклюжести и скованности! И только потом поняла, что это и было моей изюминкой, моей отличительной особенностью. Как сейчас говорят – фишкой… Ну что же, давайте посмотрим, как вы свою курсовую написали? Небось, ударились в рассуждения по поводу нынешних «яшкиных детей», тоже с Чеховым поспорили, как Галина Щербакова? Сильно по ним прошлись, да?
– Ну что вы, Анна Антоновна… Как я могу…
– А отчего же нет? По-моему, эта тема просто неисчерпаема. Каждому времени полагаются свои «яшкины дети». Вы же будущий журналист, вы же должны уметь спорить, опровергать, на своем мнении настаивать!
– Да, я там высказываю свою точку зрения… Во второй части…
– И какова же ваша точка зрения?
– Ну, если коротко… По-моему, современные «яшкины дети» очень даже счастливы. Может, парадоксально звучит, но именно своим невежеством и счастливы. Оно дает им чувство уверенности в себе, в своей бездуховной по сути жизни. Разве не так, скажите?
– Да, наверное… Только вы же ничего нового не открыли, Анеля. Это еще царь Соломон сказал, что многие знания порождают многие печали. А если человеку не нужны эти многие печали, то что ж… Это новая реальность такая, это вам теперь жить в новой реальности.
– И вам…
– Ну, моя молодость другие времена застала, слава богу. Когда за книгами в очереди стояли, когда журналы до дыр зачитывали, передавая из рук в руки… Я помню, как мои родители собирали в доме компанию друзей, чтобы читать вслух первую публикацию Солженицына в «Новом мире»… Маленькая еще была, а запомнила, как у всех глаза горели, какие лица были прекрасные. Как потом обсуждали прочитанное, спорили… Да что говорить, это другое поколение было. Своей духовностью счастливое.
– А в новой реальности, стало быть, счастливы бездуховностью? Так получается?
– Ну да… На то она и новая реальность. В ней есть социальные сети, есть огромные торговые центры с незамысловатыми развлечениями, есть телефоны, которыми можно фотографировать все подряд… И даже еду фотографировать. Я даже не представляю себе, как мои друзья в молодости взялись бы увлеченно фотографировать еду… Но еще раз повторю – да, это всего лишь новая реальность! И в ней надо жить… Вам жить, Анеля. Принимать ее надо уметь.
– Так я и принимаю… Как могу, так и принимаю. Тем более я знаю, что не все сейчас такие – «яшкины дети». Сейчас много умных ребят. И много читающих. Наверное, даже и параллели такой проводить нельзя – между наличием интеллекта и развлечением в торговом центре.
– Да, так, все так… Только все равно тебе трудно будет, я думаю. Таким, как ты, нынче трудно. Новая реальность умеет отстаивать себя, я бы даже сказала, стремится к превосходству. Это как в старом анекдоте, знаешь… Глупый уверен, что дважды два – пять, и счастлив по этому поводу. А умный знает, что дважды два – четыре, и мучается тем, что не имеет возможности это доказать… Вот и получается, что один счастлив, а другой только мучается! Смешно… Да и что я тебе рассказываю, ты и сама, наверное, не раз получала тумаки от этого превосходства!
– Да, можно и так сказать…
– И тему курсовой ты ведь тоже не зря выбрала, верно?
– Да… Во второй части я об этом и рассуждаю… Вы же всегда нам говорили на занятиях, что надо рассуждать, что курсовая работа у будущего журналиста не должна быть мертвой! Вот посмотрите на шестнадцатой странице… Сейчас я вам покажу…
– Да не надо, Анеля. Я вам верю. И знаете что? Вы оставьте мне курсовую, я потом внимательно ее прочту. На бегу не хочется, чтобы просто так пролистать… А сейчас и впрямь давайте-ка чаю выпьем! Матвей прав, чай у нас необыкновенный… Идемте на кухню, заодно я и бутерброд вам какой-нибудь сооружу, вы же голодная, наверное, прямо с занятий ко мне пришли!
Анеля вознамерилась отказаться, хотя и в самом деле была голодна. Автоматически вознамерилась от напавшего на нее смущения, но Анна Антоновна и слушать ее не стала, поднялась из кресла, проговорила решительно:
– Идемте, Анеля, идемте! Перестаньте смущаться, не бойтесь, никто вас здесь не обидит!
Пока Анна Антоновна передвигалась по кухне, Анеля разглядывала ее исподволь. Ей все, абсолютно все нравилось в этой женщине… Она и на лекциях так же за ней наблюдала и думала при этом, как же Анна Антоновна Петровская похожа на Анну Каренину… Именно такой ей толстовская героиня и представлялась. Да что там говорить, она даже по книжному описанию была на нее похожа! Та же легкая полнота, та же ленивая грация быстрых движений… И руки маленькие, ухоженные, и непослушные завитки волос на затылке. И так же всегда весела, доброжелательна, приятна в общении…
Анеля даже одергивала себя иногда – что за привычка везде искать литературные персонажи? Да и не всегда так удачно все совпадало, как в случае с Анной Антоновной. Она ж настоящая Анна Каренина, какой была бы к своему позднему возрасту! Была бы, если б Толстому не пришла охота ее под поезд столкнуть…
Анна Антоновна вдруг обернулась, спросила с улыбкой:
– Что-то не так, Анеля? Мне кажется, вы что-то сказать хотите, но стесняетесь. О чем вы сейчас так размышляете напряженно?
– Я не размышляю, я просто смотрю… Смотрю на вас… Вы очень похожи на Анну Каренину, Анна Антоновна. Я именно такой ее и видела, когда роман читала.
– Хм… Сочту за комплимент, что ж… Хотя совсем не мой характер, но все же приятно… А в каком возрасте вы «Анну Каренину» прочли?
– Не помню… Может, мне лет двенадцать было.
– Так рано? Но ведь вы ничего не поняли наверняка…
– Да, многое не поняла, но читать было здорово. Просто сам процесс доставлял удовольствие, я оторваться не могла… Даже в школу с собой книгу носила, на перемене доставала и читала… А надо мной все смеялись, пальцем крутили у виска… Мне так странно было – почему они так делают? Ведь интересно же!
– Понятно… Значит, вы белой вороной были в школе… Как это теперь называется? Буллинг?
– Нет, буллинга не было. А может, и был, но я просто не замечала… Читала много, мало с кем стремилась общаться.
– То есть весь буллинг разбивался о вашу рассеянность? Как говорится, сердился лакей, да барин не знал? – рассмеялась Анна Антоновна, ставя перед Анелей чашку с чаем.
– Ну, вроде того, да… Мне с самой собой более интересно, чем с другими. Мама говорит, что я вещь в себе, что мне трудно будет в жизни. И что я профессию неправильно выбрала.
