Пушкин, помоги! - Валерий Валерьевич Печейкин
Друзья предупреждают Некрасова о надвигающейся беде – ведь именно его журнал власти считают рассадником идей, из-за которых и возникла «каракозовщина». Однако Некрасов человек опытный и решает уладить всё через свои связи. Как сказали бы сегодня – через тусовочку. Вся страна в это время прославляет Осипа Комиссарова как спасителя императора и «длань Господню». Вчера он был просто «картузником» (делал шляпы), а сегодня – герой. Его даже принимают в элитный Английский клуб, в котором состоит и сам Некрасов. Устроитель обедов клуба предлагает Некрасову написать стихотворный экспромт для Осипа Комиссарова. И великий русский писатель соглашается на это. Только представьте – Некрасов пишет стихи в честь человека, который ещё вчера был никому не известен. Как сказали бы сегодня – ноунейм. Однако Некрасов считает, что это наименьшая плата за спасение журнала. И пишет экспромт, заканчивая стихотворение словами: «Ты велик, как орудие Бога, направлявшего руку твою». Комиссаров в полном восторге от обеда, от радушного приёма и стихов. Он направляет свой щенячий восторг наверх, «царским кураторам». И после кажется, что беда отступает от Некрасова и его журнала.
Но беда возвращается. Она приходит в виде Михаила Николаевича Муравьёва-Виленского. Известного как Муравьёв-Вешатель и Муравьёв-Палач. Генерал, прославившийся своей жестокостью в подавлении польских восстаний. Его тоже принимают в Английский клуб: кормят, поят и читают стихи. И ему тоже Некрасов пишет оду. Жалко, что ли? Достоверный текст оды не сохранился, но, согласно «Русскому архиву», в ней упоминался «лукавый Запад и враги», а заканчивалась она пафосным сравнением Муравьёва с тёзкой-архангелом!
Это была катастрофа. То, что привело в восторг Осипа Комиссарова, оставило равнодушным Михаила Муравьёва. Более того, сам Муравьёв после этой оды отозвался о Некрасове крайне неблагожелательно. Врагам оды не пишут. А как назвать человека, который решился на такое? Подлец. На следующий день о поступке Некрасова гудит весь Петербург. Неужели сын полячки написал оду человеку, который сказал, что наименее опасные поляки «те, которые повешены»? Вчерашние поклонники снимали со стены портреты поэта, писали на них «подлец» и отправляли по почте. Некрасов старается объясниться. Конечно, стихами. В них он рифмует «подлецов» и «отцов», риторически восклицая: «Как будто от таких отцов герои где-нибудь родятся!» Он винит во всём своего отца, передавшего ему свою низость. Если русской крепостной приходилось венчаться с рабом, рожать от него детей, и рабу же покоряться, то Некрасову приходится быть подлым как собственный отец.
Как вырваться из этой сансары рабства? Для этого он и начал писать поэму «Кому на Руси жить хорошо».
В конце я, как и обещал, расскажу вам о финале поэмы, который Некрасов хотел предложить читателям. Итак, его семеро мужиков, пройдя через всю Русь, не нашли в ней никого счастливого. Мужики вернулись в родные деревни и обнаружили, что они стоят рядом и от каждой из них идёт тропинка… к кабаку. И вот там, на пороге кабака, они вновь встречаются друг с другом. И с ещё одним мужиком – он-то и есть счастливый. Потому что пьяный. Этот мужик никуда не пошёл, он остался дома и просто пил. Да, «Кому на Руси жить хорошо» заканчивается как «Алхимик» Пауло Коэльо. Счастье на пороге дома, счастье на дне рюмки.
С тех пор, кажется, ничего не изменилось. Счастье можно искать повсюду, но найти его можно только дома. Так выпьем же за это!
Спасибо за гостеприимство, Николай Алексеевич!
Гончаров и философия ленивого кота
Есть известное мнемоническое правило, которое позволяет запомнить все три романа Ивана Гончарова. У него, как у Гоголя, была большая любовь к букве «о». Все романы Гончарова начинаются с этой буквы: «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв». Второй роман читали, наверное, все. Первый – некоторые, третий – я сам не читал. Гончарова это, наверное, обидело бы. Ведь он буквально заставил себя жить, чтобы закончить роман. Дописал и вскоре умер. Но в определённом смысле все тексты Гончарова – это одно целое. Это мысль, которая ходит по кругу. Что это за мысль?
Есть такой мем о русской классической литературе, которая стоит на трёх слонах – новый человек, лишний человек, маленький человек. И все они стоят на Черепахе Страдания. Давайте вспомним, как в школьных сочинениях мы представляли этих людей. Новый человек – это Базаров из тургеневских «Отцов и детей», лишний человек – это Онегин или Печорин, а маленький – это Акакий Акакиевич Башмачкин. Но давайте теперь подумаем, к кому из них относится Обломов. Он новый, лишний или маленький? Новый – точно нет. Иначе он бы встал с дивана и пошёл за Штольцем. Маленький? Тогда откуда у него слуга Захар? Значит, он лишний человек? Но тогда Обломов должен противопоставить себя обществу, которое его не принимает. Однако это тоже не про него.
Выходит, в русской литературе есть ещё «четвёртый слон», представленный героями Гончарова[22]. Это человек обыкновенный. Этот редкий тип в русской литературе исследовали Гончаров, Чехов, Зощенко, Сорокин. Так от романа «Обыкновенная история» тянется путь к роману «Норма». Обыкновенный человек становится нормальным. Круглая тёплая буква «о» превращается в цифру «0».
Гончаров – это русский Кафка. Он ещё до автора «Процесса» нашёл стиль монотонного и фотографически точного рассказа о повседневности. Но если у Кафки в повседневность врывается ужас или превращения, то Гончаров всегда остаётся в рамках психологического реализма. Он самый подробный, достоверный и строгий из русских писателей. Его романы словно заканчиваются на нитевидном пульсе, жизнь в них как прочерк между датами рождения и смерти. Взявшись из ниоткуда, уходит в никуда. Жил, терпел, умер. Белинский написал о Гончарове так: «У него нет ни любви, ни вражды к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не даёт никаких нравственных уроков ни им, ни читателю, он как будто думает: кто в беде, тот и в ответе, а моё дело сторона».
Гончаров, как и любой автор, писал тексты через свой психотип, через собственную флегматичность. Поэтому знакомые так удивились, когда узнали, что Гончаров, которого в шутку звали Принц де Лень[23], отправляется в кругосветное плавание. Нет, это был не «горящий тур». Гончаров отправился в плавание на фрегате «Паллада» в составе дипломатической миссии. К этому моменту (концу 1852 года) Гончаров уже выпустил «Обыкновенную историю» и служил переводчиком
