Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности

Андрей Ястребов

Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности

рождение культуры из духа реальности для тех, кто еще умеет читать

Мир как воля и как представление, Гордость и предубеждение

И горы и люди способны разрушаться… Правда, люди – по причине своего высокомерия и глупости.

Д. Остин, Гордость и предубеждение

Недостаток рассудка в собственном смысле называется глупостью.

А. Шопенгауэр, Мир как воля и представление

В этой комнате нельзя проводить летние вечера. Окна выходят на запад.

Д. Остин, Гордость и предубеждение

О личном – о культуре, о парадоксах любви

Говорят, на табачных фабриках в Гаване существовали штатные чтецы. Они вслух читали рабочим газеты, романы, стихи… Одним из самых любимых писателей на этих предприятиях долгое время был Виктор Гюго.

А вообще рабочие сами решали, что им слушать. Вот тебе – Гюго-романтик, а вот – бравурные сводки из зарослей тростника.

Гурманы сигарного дела считают, что именно это чтение повлияло на падение качества гаванских сигар. Во всем, дескать, Гюго виноват: крутит усталая работница на коричневых коленках сигару и внимает романтическим выдумкам. Слезы льются. Сердце трепещет. Здесь не до качества.

А может, сводки еще сильнее навредили: под звуки бодренького официоза руки вовсе опускаются…

Ходят слухи, что шахтеры Воркуты любят, когда им читают юношеские поэмы Лермонтова. Но об этом доподлинно не известно…

Зато доподлинно известно другое.

Когда русский человек устраивается на работу, он пишет автобиографию – что-то в псевдопрустовском жанре отыскания утраченного времени. Он пишет о том, где и когда родился. И никогда – для чего родился. Он пишет, где учился. И никогда – для чего Родине пригодился, никогда о пресыщении, несварении желудка или озлобленности. Он пишет, кем стал. И никогда – для чего он кем-то стал. Он пишет номера домов, названия улиц. И никогда не рассказывает о том, как потерял надежду.

Те, кто приезжает в гостиницы, ничего не вешают на стены, потому что всегда готовы уехать. В Советском Союзе стены были увешаны коврами «Русская красавица» и книжными полками. Все собирались жить здесь и навсегда. Сегодня в моду вошли голые стены.

Кто-то озвучил очень и очень хорошую мысль: «Женщины обязательно должны держать кошку или собаку. Животные будут любить их даже тогда, когда они станут старыми и некрасивыми». А нам почему-то кажется, что русская классическая культура очень похожа на нас и всегда неизменна: молода и желанна. И мы, кстати, тоже – стабильно молоды и вечно желанны. Какая наивность. Какое обольщение!

Книга Андрея Ястребова, собственно, об этом. И о многом другом.

До перестройки Запад – сладострастно сытый в своей потребительской обыденности – завидовал нам, русским. Как тут не позавидуешь. Запад знал, что эти русские – эти люди в сереньких одеждах, бредущие по сереньким улицам в серенькие жилища к сереньким мужьям и женам – обладают военной тайной, имя которой Духовность, Воспитанная Культурой. Это так издали казалось, что все-все серенькое, а на самом деле не русские шли, а их душа цветочно-богатая шла по аллеям в изобилии, окаймленным благоухающими растениями, их душа задыхалась от счастья, улавливая пьянящий запах гиацинтов, лилий, туберозы, жонкиля, нарциссов, тюльпанов… Душа, ведомая терпкими ароматами, сбавляла шаг, чтобы маленько отдышаться, чтобы насладиться волшебным мгновением, предшествующим встрече с книгой Пушкина, или Толстого, или Достоевского. Сама природа подсказывала душе, что скоро, скрытые обложкой, великие смыслы откроют для нее свои объятия, они еще не знают о своем отцовстве, у души не хватило смелости открыться, но сегодня, как вчера и год назад, душа во всем признается и расскажет, что беременна многими и многими великими смыслами. А потом они вместе с томиком Пушкина, или Толстого, или Достоевского будут смеяться над ее необоснованными страхами.

Титры: прошли годы.

Теперь сытый Запад перестал думать о нас хорошо и лишь с небрежностью смотрит на чавкающую Россию. Уже почти насытилась! Ан нет. Еще. Еще.

Что же с русской душой? С русской душой, подпитанной классической литературной духовностью, хуже не бывает.

О, русская душа, если послушать всех нас, продолжает идти настойчивой походкой беременной смыслами девушки, улавливать пьянящий запах гиацинтов, лилий, туберозы, жонкиля, нарциссов, тюльпанов, сбавлять шаг, чтобы маленько отдышаться, чтобы насладиться волшебным мгновением, предшествующим встрече с книгой Пушкина, или Толстого, или Достоевского…

Сограждане, о ком это мы?! Мы о ком-то другом, а не о себе, рассказываем давно почившие байки о нашей генетической и нержавеющей духовности, подпитываемой великими классиками.

Сейчас у нас столько дел, что некогда заниматься делами. Сейчас нам не до культуры и не до духовности. Нам нужно заработать, купить, повеселиться, отдохнуть. Кстати, очень достойные занятия.

Книга Андрея Ястребова и об этом. И о многом другом.

Умный человек однажды сказал, что женщины прощают все, кроме нелюбви. Видно, досталось парню.

Так и жизнь. Так и культура.

Каждый человек должен укрепить свой дух, неважно, религией, культурой, любовью, политическими взглядами, великой идеей, новыми проектами или бизнес-моделями.

Каждый из нас глубоко пускает корни баобаба любви к русской культуре в малюсенький цветочный горшочек собственной обыденности.

Потому что каждый из нас, потому что мы – народ – нуждаемся в смыслах. Людям нужно предложить идею. У государства такой идеи нет.

А почему бы не положить в основу идеи – идеи, объединяющей общество, – нашу культуру?

При отсутствии объединяющей идеи жизнь делается пресной и скотской. Сидим мы все – народ – у окна и думаем: жизнь удалась – на полке собрание сочинений А. С. Пушкина, на столе бокал вина из «Ашана», домашние спагетти из «Пятерочки», кусочек размороженной телятины из «Копеечки», салфетки из «Квартала», настоящий французский круассан из «Перекрестка». Очень все хорошо. Сыто поболтаем с женой, детьми, соседями. Совсем хорошо на душе.

Затем еще просто посидим у окна, понаблюдаем. Вот мимо прошла коза. Очень интересно…

О чем это все? О том, что мы перестали соответствовать идеалам классики? Не совсем об этом.

Вот о чем: как бы мы ни шаманили по поводу своей духовности, классика в нашей жизни (внимание: не сама классика! А в нашей жизни…) перестала соответствовать своей регулярной цене. Знать бы как, мы бы ее давно уценили, а потом распродали. Но не знаем, как это сделать…

Так или иначе, сегодня необходимо примерно определить эстимейт классики – аукционную цену на социальном рынке культуры современной России.

Чтобы она была востребована в будущем.

Вот, собственно, об этом книга Андрея Ястребова.

И еще о телевизоре, о возрастных книжных предпочтениях, о чиновниках, о симулякрах, о том, как обустроить Россию, о тех, кто это будет делать… словом, речь пойдет… О. Культуре. То. Есть. О. Каждом. Из. Нас.

Мы как всегда оказались перед выбором: взять в руки ложку или по-прежнему лишь открывать рот. Мы не совсем точно знаем, чего хотим.

Но мы очень хотим найти ответы на свои вопросы. Например, о счастье и о том, как выразить нашу готовность быть счастливыми, не прибегая к жалкой улыбке.

Чудес уже никто не ждет. Автор этой книги тоже не ждет чудес. Но автору этой книги не хочется писать реквием.

Дары волхвов Философам с большой дороги

Что больше – восемь долларов в неделю или миллион в год? Математик или мудрец дадут вам неправильный ответ. Волхвы принесли драгоценные дары, но среди них не было одного. Впрочем, эти туманные намеки будут разъяснены далее.

О. Генри, Дары волхвов

Информация бывает полезной и бесполезной. «Там в заборе есть дырка, и можно сбежать» – это полезная информация. «За углом продают апельсины в два раза дешевле» – это полезная информация. Но вот вам несколько полезных советов, как покупать апельсины и сбегать из чужих дворов, – это информация бесполезная.

Т. Фишер, Философы с большой дороги

«Elevator pitch» и «Espirit d’escalier»

Выдержка из классики венчурного инвестирования: «Краткое выступление, несущее полную информацию о проекте, именуется „elevator pitch“, или „речью для лифта“. Каждому, кто надеется привлечь „умные деньги“ – опыт, капиталы и знания инвесторов, – следует держать в голове отточенный текст, описывающий „бизнес-формулу“».

По легенде, первым такую речь с успехом произнес один из основателей Intel Гордон Мур, якобы случайно оказавшийся в одном лифте с калифорнийским финансистом Артуром Роком. Мур подстерег миллионера у лифта, зная, что времени в запасе – лишь пятнадцать этажей. Лифт тронулся, и Мур принялся излагать суть дела.