Чужая сказка - Ульяна Подавалова-Петухова
Подруги, наблюдавшие за всем происходящим, помалкивали, с интересом наблюдая за супругами. Даже Вилка не встревала в разговор. Света заметила некую скованность за столом.
— Девочки, вы не подумайте чего! Мы не ругаемся, не ссоримся. И Лерка у нас умница! Просто ей часто приходится с детьми оставаться по принципу «а кто, если не ты». А сюда мы приехали, чтоб все вместе отдохнуть. Наш папа зачастую на стройке пропадает, ему в радость с нами посидеть, поболтать. И потом детей мы родили для себя, а не для того, чтобы бросать их на старшую! Поэтому, когда «надо посидеть», она сидит, ну, а на отдыхе-то? Так что у нас договоренность. Ей тоже хочется побыть и одной, и погулять с подружками, и посидеть в интернете, где друзей больше.
— Ой, сейчас у нынешнего поколения все друзья в интернете! — заметила Аня.
— И не только друзья! Сейчас вообще все в интернете. Я со своим Александром Ивановичем познакомилась там. А где еще знакомиться-то? — поправила ее Вилка.
Света глянула на уплетающего ужин Ника и провела рукой по его щеке. Он поднял на нее глаза, улыбнулся — она улыбнулась в ответ.
— А мы тоже в интернете познакомились. Давно. Правда?
Ник кивнул.
— У Леры друзья по всей Европе разбросаны. Это сейчас она учится дома, потому что там, где мы живем, школы нет. Совсем. Школьников-то раз-два и обчёлся. В нашей коммуне два учителя: я и еще одна женщина, пианистка. Поэтому программу осиливаем сами по видеоурокам, дистанционно, потом сдаем контрольные и все! А так как в следующем году мы вновь возвращаемся в Берген, хвала Господу, и она опять сможет пойти в школу, то планирует попасть в один класс с подружкой…
— Вигдис? — спросил Ник. Света кивнула.
— Поэтому Лера сейчас учится так, что и подгонять не нужно. Чтобы попасть с Вигдис в один класс, ей нужно перепрыгнуть из седьмого в восьмой. Ник возвращается на стройку в феврале, а до этого момента будет занят с детьми…
— Да потому что в сезон дома буду редко появляться! — встрял муж.
Света опять улыбнулась, положила ладошку на его руку, погладила пальцы.
— А я хоть раз за эти годы тебя упрекнула в этом? «Видели глазки, что покупали? Теперь ешьте, хоть повылазьте!» Мы просто скучаем.
Мужчина смотрел на жену, и хоть улыбка тонула в усах и бороде, она все равно была заметна. Он скреб Свету одной рукой, притянул к себе и поцеловал в висок. Тут пиликнул телефон. Ник глянул.
— О! дамы, вынужден вас покинуть! — сказал он и стал составлять посуду на поднос.
— Что такое? — встревожилась Света.
— Да ничего такого. Алёнка проснулась, капризничает. Лерун боится, что та разбудит Ольку. Пойду.
Он подхватил поднос свой и жены и встал из-за стола. Света поднялась тоже, стала повязывать шарф, но Ник на обратном пути ее остановил.
— Ты чего? Посиди с девчонками! Мы русских видели последний раз на осенних каникулах. Посиди, поболтай! Что я с ребенком не справлюсь? Так! Она еще тот алкоголик! Норма — двести пятьдесят граммов в сорок градусов, вина — две бутылки. Закусывайте только. Я за тобой потом приду. Тем более на «посидеть» у вас осталось не так много времени: вас все равно отсюда попросят в полночь, — сказав это, он притянул жену, быстро поцеловал в губы и ушел, на ходу натягивая куртку.
Света провожала его взглядом и будто сомневалась. Вилка опять пересела к ней и потянула за рукав вниз.
— Сядь! Ну что тогда пьем? — спросила она оживленно.
— Так! Тогда я угощаю! — воскликнула Света, хлопнув по столу, и поспешила к барной стойке.
— Шикарный мужчина! Просто слов нет! — прошептала Вилка, наклоняясь к подругам.
— Согласна. За таким, как за каменной спиной! — так же тихо сказала Аня.
Обе уставились на Леру, которая молчала. Они еще не знали, почему она молчит. А та молчала, потому как соглашалась и с одной, и с другой, вот только вслух признаваться не хотела, что упустила такого мужчину пятнадцать лет назад.
Глава девятая.
Настойка из морошки понравилась всем. Вилка, как всегда, сидела на разливе. За столом велись обычные женские разговоры. Когда Вилка в четвертый раз пошла за едой к столам, девчонки забеспокоились.
— Ты не лопнешь, детка? — серьезно заметила Аня, когда та вернулась.
Вилка облизала палец, который угодил в соус к мясу.
— А ты налей и отойди, — проговорила она флегматично.
— Да вопрос не в налить, — усмехнулась Лера.
— А поесть я и сама поем! Что за зелень? Лук? — вдруг спросила Вилка и даже приподняла очки, чтобы рассмотреть, подозрительную зелень в тарелке.
Света вдруг расхохоталась.
— Даже если это — нарциссы, не страшно!
— Нарциссы? — недоверчиво спросила Вилка. — И когда их стали в еду добавлять? Что-то я не слышала…
— Ой, девочки. Сейчас я вам такое расскажу, нарочно не придумаешь, — сказала Света. — Ну, мужа моего вы уже видели. Он такой… некогда ему романтику разводить. Про Восьмое марта всегда забывает. Вот из года в год! Мы его с Леркой потом пилим за это. А тут, года три назад, я как-то кинулась — лук забыла купить. Ну, естественно, как обычно — а вдруг он куда-то закатился — я начала проводить ревизию в холодильнике. Бац! Нашла! Две головки в газету завернутые. Ну ладно, думаю, Коля завернул, дескать, так лучше хранится. Разрезаю луковку, а она такая обычная луковица, только сердцевинка странная, ну да Бог с ним! Короче, сожрали мы эти луковицы и забыли. Тут возвращается Ник, спрашивает: «А где, луковки?» Мы с Леркой: «Какие луковки?» Он: «Ёлы-палы! Что за женщины? Вот тут лежали две луковки нарциссов! Куда дели?» Мы: «Такие вот, в газетку еще завернуты были?» Оказывается, то, что луковицы лежали в холодильнике, называлось искусственной зимой, чтоб потом высадить пораньше!
— Признались, что съели?
— Еще чего! Стыдобища-то какая! — воскликнула Света. — Сказали, что они загнили, и мы выкинули. Ну это еще что! На следующий год находим мы опять эти луковки в холодильнике. Ясно дело, это — нарциссы, есть нельзя. А весной мы на окошках с детьми зеленушку садим: укроп, петрушку, лучок. И тут посадили. А
