Эльчин - Смертный приговор
Эти слова старуха Хадиджа говорила вчера... Говорила, поправляя волосы под старой (но чистейшей) ситцевой косынкой. Волосы у нее седые у корней, а на концах от хны ярко-красные, как петушиный гребень, а лицо у нее морщинистое, с тонкой кожей, худое...
Студент тоже знал, что Хосров-муэллим плакал во сне, первый раз он среди ночи и не понял, что за звуки слышит, а потом догадался, самому Хосрову-муэллиму, разумеется, не сказал ничего. Возможно, Хосров-муэллим сам не знал, что плачет во сне по ночам, ведь и старуха Хадиджа ему тоже, конечно, ничего не сказала. Как вообще можно что-то говорить такому молчаливому человеку?
Студент Мурад Илдырымлы восемь месяцев жил в одном доме с Хосровом-муэллимом, но знал только то, что этот человек сначала преподавал в школе русский язык, потом торговал газетами в киоске, а теперь на пенсии, знал еще, что своего дома у него нет и уж давно он живет квартирантом у старухи Хадиджи за семьдесят рублей в месяц.
Старуха Хадиджа иногда говорила: "Хосров-муэллим - ветеран труда, э!... Почему не идет, не просит у государства квартиру?... Бедняга, он такой несчастный, да!..."
Разумеется, если бы Хосров-муэллим получил квартиру, он не давал бы старухе Хадидже семьдесят рублей в месяц (он не давал бы - давал бы другой!), но старуха Хадиджа все равно удивлялась, что он не просит квартиру. Замкнутая жизнь Хосрова-муэллима заставляла задумываться и студента, и временами студенту казалось, что пройдут годы и он сам станет точно таким же, как Хосров-муэллим. Порой студент думал, что хоть и разные они с Хосровом-муэллимом по возрасту, росту, облику, но в этом мире входят в сословие людей с одной судьбой.
... Вчера старуха Хадиджа пожаловалась студенту, что клиентов становится все меньше, у нее осталось много жареных семечек, и она новые жарить не стала, даже внезапно предложила студенту, если он хочет, пусть возьмет горсть семечек, полузгает - за восемь месяцев в первый (и последний!) раз старуха Хадиджа угостила студента семечками. Студент, естественно, отказался, и старуха Хадиджа со всегдашней аккуратностью собрала кулечки один в другой, завязала мешок - одним словом, приготовилась к завтрашнему (то есть сегодняшнему) дню, потом по обыкновению проверила запор на наружной двери, сходила в туалет, вымыла с мылом руки и лицо во дворе под краном и легла в постель (чтобы больше не встать) - и как всегда оставила открытой дверь в свою комнату.
Студент Мурад Илдырымлы тоже лег, укрылся тем самым синеватым одеялом и неожиданно начал думать о человеке, который жил в этой комнате раньше. Мурад Илдырымлы не видел его, но вчера ночью почувствовал что-то удивительно родственное между тем человеком и собой: тот тоже жил среди этих четырех стен, тоже каждый месяц вручал старухе Хадидже семьдесят рублей, ложился на ту же кровать, укрывался, несомненно, тем же синеватым одеялом по ночам, в чем тоже бессмысленно сомневаться, смотрел в тот же потолок, слушал, как капает кран, временами слышал, как плачет во сне Хосров-муэллим... Может быть, и тот бывший квартирант годами искал роман "Муки моего любимого"... Конечно, не было на свете романа с таким названием, но за четыре года в Баку Мурад Илдырымлы понял, что теперь в Азербайджане и вообще во всем Советском Союзе доблесть в том, чтобы прочитать несуществующий роман! Романа "Муки моего любимого" не было, но ты должен был суметь прочесть несуществующий, ненаписанный роман, и студент Мурад Илдырымлы был убежден, что живет в такую эпоху и в такой стране, где, если не сумеешь прочесть ненаписанный роман, твои дела никогда не пойдут на лад...
Студент Мурад Илдырымлы по ночам всегда погружался в пессимистические раздумья об обществе, но вдруг из мрака выныривала какая-то рука и насмешливо крутила пальцем у его виска: эх ты, дурной студент, у каждого в этом мире есть свое место, так было всегда, и так будет всегда - и за тысячу лет до тебя и через тысячу лет после! - но ты столь никудышное и ненужное существо, что сваливаешь вину на страну и время. Напрасно! Тебе подобные во все времена и в любых странах - в тени, прожив жизнь как скот, они смешались с сырой землей, и не было, нет и не будет никакого различия между ними (тобой!) и скотиной.
Рука, иногда возникавшая по ночам перед глазами студента, на прощанье чуть заметно шевелила пальцами... То была не простая рука. То была рука Леонида Ильича Брежнева. Дело в том, что студент четыре года тому назад видел не самого Леонида Ильича Брежнева, а его руку... Тогда студент Мурад Илдырымлы неожиданно, в первую очередь для себя самого, поступил в университет и только что начались занятия. В сентябре 1978 года товарищи Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко и вместе с ними кандидат в члены ЦК КПСС, помощник Генерального секретаря ЦК КПСС А. М. Александров, член Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС, первый заместитель заведующего отделом международной информации ЦК КПСС В. М. Фалин, заместитель управляющего делами ЦК КПСС М. Могилевец прибыли в Баку по поводу вручения столице Азербайджана ордена Ленина. Указом Президиума Верховного Совета СССР город Баку за заслуги в революционном движении, установлении и укреплении советской власти в Азербайджане, за большой вклад в победу над фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов, за успехи тружеников города в хозяйственном и культурном строительстве был награжден орденом Ленина, и товарищ Л. И. Брежнев лично должен был приколоть к знамени Баку эту высокую награду. Это был второй приезд товарища Л. И. Брежнева в Баку. Первый раз он приезжал в 1970 году, в связи с 50-летием установления советской власти в Азербайджане. Теперь студенты в университете говорили, что товарищ Л. И. Брежнев приедет в Баку третий раз, недавно за большие успехи, завоеванные трудящимися Азербайджанской ССР по претворению в жизнь решений XXV съезда КПСС в развитии народного хозяйства, за досрочное выполнение заданий десятой пятилетки по производству промышленной и сельскохозяйственной продукции Азербайджанская Советская Социалистическая Республика указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Ленина, и будто бы и на этот раз орден Ленина на знамя республики приколет тоже лично товарищ Л. И. Брежнев. Но во время чуть не ежедневных телетрансляций то с одного торжественного заседания, то с другого все видели, что вождь слова выговорить не может. И в таком состоянии вождь приедет в Баку третий раз? В университете студенты говорили, будто Л. И. Брежнев, то есть настоящий Л. И. Брежнев сидит в Кремле, а разъезжает его двойник, и в Баку приедет не он, а двойник.
В общем, все это были пока дела завтрашнего дня, а тогда было 20 сентября 1978 года, и прошло всего двадцать дней, как студент Мурад Илдырымлы приехал с далеких (и прекрасных!) гор, действительно не ведавших об очень многих делах этого мира (правильно говорил милиционер Аскер). Он был бессловесным студентом-первокурсником, ему дали в руки большой транспарант и рано утром вместе с другими студентами отправили на бакинский железнодорожный вокзал. Товарищ Л. И. Брежнев выехал из Москвы поездом, и все газеты сообщили, как товарища Л. И. Брежнева провожали из Москвы в Баку руководители партии и правительства, все поместили фотографии. Генерального секретаря и Председателя Президиума Верховного Совета СССР провожали члены Политбюро ЦК КПСС В. В. Гришин, А. Н. Косыгин, К. Т. Мазуров, А. Я. Пельше, М. А. Суслов, Д. Ф. Устинов, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС П. Н. Демичев, секретари ЦК КПСС И. В. Капитонов, В. И. Долгих, М. В. Зимянин, К. В. Русаков, члены ЦК КПСС Г. С. Павлов, Г. Е. Цуканов, кандидаты в члены ЦК КПСС М. П. Георгадзе, В. С. Папутин, С. К. Цвигун, члены Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС А. И. Блатов, К. М. Боголюбов, Ю. М. Чурбанов, министр дорог И. Г. Павловский, заместитель министра внешней торговли Ю. Л. Брежнев.
Среди студентов университета была такая игра: один из них называл фамилию кого-нибудь из членов, кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС, секретарей ЦК КПСС или заместителей Председателя Совета Министров СССР, и кто точно называл имя, отчество, должность обладателя этой фамилии, тот выигрывал сигарету. Точные ответы давали обычно комсомольские активисты и еще те, у кого не было денег на сигареты (потому-то они и учили имена!), а студент Мурад Илдырымлы комсомольским активистом не был, сигареты не курил, но знал наизусть имена, отчества, фамилии всех руководителей, полно и точно называл их должности, и когда студенты начинали пререкаться (например, Борис Никандрович Пономарев или Борис Николаевич Пономарев?), спор разрешал студент Мурад Илдырымлы.
В то сентябрьское утро бакинский железнодорожный вокзал был заполнен студентами, державшими в руках портреты членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС, лозунги, транспаранты, пионеры были в белых рубашечках с красными галстуками, с цветами, октябрята держали в руках маленькие флажки СССР и Азербайджанской ССР, девушки красовались в национальных костюмах, специально заказанных Министерством культуры Азербайджанской ССР по случаю приезда вождя, держали в руках большие блюда, наполненные пахлавой, шекер-бурой, шербетом, виноградом, инжиром, грушами; милицейские работники и не столь уж молодые комсомольские работники, низовые партийные функционеры с покрасневшими от бессонницы, ночных репетиций на вокзале глазами рьяно бегали туда-сюда... А поезд, который должен был привезти товарища Л. И. Брежнева, все не появлялся.
