Шура. Париж 1924 – 1926 - Нермин Безмен
– Я рада, что они пришлись тебе по душе. С днем рождения, пусть новый год жизни принесет тебе только счастье!
Гости потихоньку начали расходиться. И, пока кто-то из них прощался с хозяйкой квартиры, к Шуре подошел Борис и предложил ей выпить. Она посмотрела на террасу. Павел оставил бокалы на столике, но все еще стоял там, увлеченно беседуя с одним из приглашенных. Однако женское чутье подсказывало Шуре, что он все еще ждет ее.
– Хорошо, дорогая, – понимающе кивнул Борис, проследив за ее взглядом, – не буду тебя задерживать. С днем рождения! Знай, что я всегда рядом с тобой. – Откланявшись, он присоединился к своей сестре.
Братья и их жены тоже готовились к отъезду. Шура поспешно подошла к ним.
– Таня, дорогая, ты в порядке? – обеспокоенно спросила Шура, заметившая неестественную бледность женщины.
Татьяна, очевидно, желала показать, что у нее все хорошо.
– Я в порядке, милая, в порядке. Думаю, всему виной волнение от грядущей встречи с Катей.
– Береги себя, дорогая. Твоя основная работа начнется, когда приедет Катя, так что прибереги энергию и здоровье. Может, тебе стоит немного отдохнуть?
– Это не так-то просто. Нам нужно постараться, чтобы по приезде Катя ни в чем не ощущала нужды.
– Таня, она приедет из России, где у нее совсем ничего нет. Франция покажется ей раем. Но важнее всего то, что она наконец-то будет жить с вами, ее родителями. Разве не это главное?
– Ты права. Мы-то с тобой это знаем, а Катюша еще совсем девочка. Спустя какое-то время она захочет иметь то же, что есть у ее нового окружения.
– Это так, – согласилась Шура. – Но все равно не стоит изводить себя. Мы все здесь. Катя не пропадет.
Татьяна промокнула глаза.
– Ох, Шурочка, – вздохнула она. – Мне ли этого не знать! Особенно ты, самая младшая, так нам помогаешь! Но я тоже должна вносить посильный вклад, я не могу взвалить все на плечи Коли. У него тоже хватает забот, и он очень устает.
– Я понимаю, но, пожалуйста, уделяй больше времени себе. Ты нужна дочери и мужу.
– Спасибо за внимание, дорогая. – Таня обняла ее. – Я постараюсь запомнить твои слова. Если, конечно, получится. Иногда я забываю самые простые вещи…
Последняя фраза встревожила Шуру, однако она не успела ничего сказать – Вова и Рита подошли, чтобы попрощаться. Когда Лысенко выходили за дверь, молодая женщина с беспокойством проводила Таню взглядом. Они рассеянно помахали друг другу на прощание.
Когда дверь закрылась, Шура направилась к террасе. Павел Адольфович ждал ее. Бокалы с шампанским все еще стояли на столе.
– Может, зайдем внутрь? – предложил ей мужчина – Здесь очень холодно.
– Но здесь так красиво, – возразила она, кутаясь в шаль. Шура не мерзла. Ее согревало внутреннее тепло.
Павел собирался вновь предложить ей пиджак, но она отказалась.
– Спасибо, не нужно.
– Вы уверены?
– Да. Тогда мне стало грустно от арий, вот холод и пронял меня.
– Я понимаю. Вы курите?
– Да.
Вытаскивая из кармана серебряный с гравировкой портсигар и предлагая Шуре огонь, Павел не сводил с женщины глаз. Когда та сидела рядом с ним, почти плечом к плечу, и курила, ей казалось, что она впервые видит Париж настолько красивым. Чувство волшебства переполняло ее. Она не хотела отступать, сдерживаться или напоминать себе о рамках и границах, как сделала бы прежде. Павел вошел в ее жизнь как очередная тайна, но она не боялась ее – ведь, в конце концов, их познакомила Люсия, а не странное стечение обстоятельств. Ей нравилась их беседа, легкая и непринужденная. Павел слушал ее очень внимательно и не задавал лишних вопросов. Его доброта, его смех и его внешний вид казались ей абсолютно естественными.
Торжественный вечер подходил к концу, а Павлу и Шуре казалось, будто они знакомы всю жизнь. Попрощавшись с Люсией, женщина собралась домой, и Павел вызвался подвезти ее. Противиться она не стала, да и не могла. Ей нравилась идея побыть с ним еще недолго. Шура предполагала, что эта изумительная ночь закончится, как только они окажутся на пороге ее квартиры, однако случилось нечто совсем иное. Павел остался.
* * *Шура весь день вспоминала их первую с Павлом ночь и, выходя вечером из дома, окончательно убедилась в своих чувствах, расставив все точки над «i».
Да, способность довольствоваться одиночеством дарует человеку свободу, однако такую же свободу дарует и любовь. Она была убеждена в том, что есть на свете любовь, которая дарует свободу, не стесняя одиночества. Да, ей только предстояло отбросить прошлое и смириться с болезненными воспоминаниями о нем, однако она справится и с этим. Ведь в день ее рождения родилась и новая любовь. Она пришла к ней с весною, и Шура будет наслаждаться ею, должна наслаждаться ею, пока не нагрянет новое несчастье.
Так Шура и сделала.
Глава тридцать вторая. От кошмара к счастью
Ее чувства, словно чайки, сперва взмывали ввысь, разрезая небесную лазурь, затем долго и упорно боролись с ветром, а после – в бессилии опускались на воду. То, что она проживала сейчас, походило на долгий путь, который упрямо требовал от нее лишь одного – идти вперед, не останавливаясь и не переводя дыхание. Вперед – к морю или к небу, смешиваясь с их бескрайней голубизной. И
