Вся синева неба - Мелисса да Коста
— Папа! Он все это уже знает!
Хмурое лицо с резкими чертами поворачивается к ней.
— Ты в этом уверена?
И она вдруг сомневается.
— Ты думаешь, родители научили его этому?
Она не может подавить брезгливое содрогание, вспомнив семейку Андре, и качает головой.
— Нет. Наверно, нет.
Ее отец улыбается немного грустно.
— Я тоже слышал, как они шепчутся, Жоанна. Но не надо на него сердиться за то, что он сын своих родителей. В сущности, он бедный мальчик. Он вырос в нищете.
Она возмущается:
— Его родители держат табачную лавку!
— Жоанна, моя ли ты дочь? Порой я в этом сомневаюсь.
Она не может удержаться от улыбки.
— Молва говорит, что да.
— Я говорил о другой нищете.
— А.
— Тебе тоже еще многому надо учиться.
— А тебе? — невольно парирует она, задетая за живое.
— Мне тоже, Жоанна, мне тоже. Всегда надо учиться.
В следующее воскресенье Леон и Жоанна впервые поцеловались на пляже, полюбовавшись одним из самых красивых закатов солнца над Сен-Сюльяком.
Кемпинг-кар снова в пути. Жоанна больна уже два дня. Жар не спадает. Эмиль сходил в аптеку и дал ей лекарства. Он варит ей бульоны, больше она ничего не может есть.
— Где мы?
Сегодня утром ей получше, и она осторожно спустилась вниз.
— Мы доехали почти до Ааса, в Атлантических Пиренеях.
Он сидит на банкетке за чашкой дымящегося кофе.
— Тебе лучше? Вот, садись.
Он дает ей место и пододвигает исписанный листок бумаги.
— Что это?
— Я говорил по телефону с Миртиль.
Глаза Жоанны округляются.
— О!
— Я не знал, что делать, как сбить твою температуру. Я… Я спросил у нее советов.
— Почему ты не передал телефон мне? Я бы хотела с ней поговорить.
— Ты спала как младенец.
Жоанна глотает свое разочарование.
— Ну и какие советы она тебе дала?
— Мчаться прямиком к ней, чтобы она тебя вылечила хорошенько.
Он знал, что это вызовет у нее улыбку.
— Я сказал, что справлюсь с помощью аптекарши.
— А что это за листок?
— Она сказала, что, раз мы не хотим возвращаться к ней до Рождества, она должна хотя бы быть уверена, что я до тех пор буду держать тебя в тепле.
Жоанна хмурит брови, не понимая.
— Она дала мне адрес. Этот человек — пастух.
Жоанна читает имя и фамилию наверху листка. Ипполит Бернар.
— Он планирует отреставрировать старую каменную усадьбу в долине Ааса. Он принимает волонтеров со всей Франции и даже со всей Европы, на протяжении всего года. Люди приезжают на пару дней, на неделю, на месяц, и за несколько часов работы он предоставляет стол и кров.
— О!
Идея ей, кажется, нравится.
— Хочешь перезвонить Миртиль? — предлагает Эмиль, протягивая ей телефон.
Но Жоанна очень бледна. Она колеблется. Она явно еще не готова к разговору с кем бы то ни было.
— Я не знаю…
— Нет, забудь. Это не горит. Сначала я приготовлю тебе поесть, ладно? Ты три дня не ела ничего существенного.
Он идет к кухонному столу и хлопочет, готовя ей фруктовый салат.
— Мы будем в Аасе к вечеру. На дороге снег, так что лучше…
Он не заканчивает фразу. Жоанна встала и рывком отодвинула занавеску на маленьком окошке над банкеткой. Ее ошеломленные глаза видят снег. Она похожа на ребенка:
— Снег идет…
— Да, снег идет.
— Давно?
— С тех пор как мы вернулись в Пиренеи.
Он смотрит на нее, прилипшую носом к стеклу. Спрашивает себя, о чем она думает, любил ли снег ее маленький Том, его ли она видит в белых просторах, сидящего на корточках и лепящего снеговика.
Убегают назад заснеженные поля и горы. Время от времени деревья с голыми ветвями врываются в их поле зрения. Эмиль впереди, за рулем. Жоанна так и стоит на коленях на банкетке, прижавшись носом к стеклу. Она закуталась в плед, грязные волосы прилипли ко лбу, губы потрескались от холода. Она еще не выразила желания даже умыться, но по крайней мере съела фруктовый салат.
—Связка ключей позвякивает в мощеном дворике начальной школы Сен-Сюльяка. Жоанна и Леон сидят за столиком посреди огорода Жоанниного отца. Она принесла два стакана лимонада, и они греются в последних лучах октябрьского солнца. Возвращается отец Жоанны с большой связкой ключей. Он ходил за покупками в деревню и, по своему обыкновению, пропадал почти два часа.
— Все хорошо, детки?
Жоанна спокойно кивает. Леон торопливо здоровается:
— Добрый день, месье.
Отец Жоанны снимает широкополую соломенную шляпу и кладет ее на стол.
— Что ты принес? — спрашивает она, косясь на его корзинку.
— Артишоки, немного свеклы, баклажан и инжир.
Жоанна уже роется в корзинке. Отец опускается на стул рядом с ними.
— В огороде созрел первый осенний урожай, — сообщает он.
— А? — откликается Жоанна, подняв голову.
— Спагетти.
Оба слышат смех Леона и оборачиваются, удивленные. Леон мнется, бормочет:
— Я думал… Это не…
Басистый сердитый голос отца Жоанны перебивает его:
— Нет. Никакие макароны не растут в моем саду… Я еще не нашел способа их выращивать… А жаль.
Жоанна смеется, а бедняга Леон заливается багровой краской.
— Это тыква, — добавляет отец. — Разновидность тыквы.
Он резко встает, отчего Леон вздрагивает.
— Идем, покажу тебе.
Вскоре все трое сидят на корточках вокруг первой в сезоне тыквы.
— Похоже на желтый арбуз… или продолговатую дыню, — замечает Леон.
Жоанна кивает.
— Когда я была маленькой, называла это мама лимон.
Это
