Заповедное изведанное - Дмитрий Владимирович Чёрный
да, они легко прыгают в бутылку, писательницы и писатели, которых хоть раз окрестили патриотами, видят врага в ударном, безбожно-созидательном советском прошлом, кем-либо отражённом в свежем взгляде – они защищают не то, что следует и не от тех, вот в чём главная ошибка. хватаются за эти новогосударственные побрякушки – купола, соборы, русский язык. в то время, как надо хвататься за заводы и рабочие коллективы, им разъяснять обстановку, – и на многих языках Союза! но звон в одни и те же колокола укрепляет власть тех, кто эти купола и повесил. вспомнился Казахстан писательнице, бегство русских оттуда – да, советская идентичность это колокол побольше и погромче, но почему-то слышен только малиновый звон московских церквушек, преимущественно придомовых, кремлёвских. участь клира, отведённая писателям, отвернувшимся от СССР и идеологии большевизма – вот уже чётко пропечатанное будущее. ну и стоит ли тогда объединяться нам против кого-то, если можно даже при несогласиях и мятежности работать на власть?
Сергеев тут взял слово, и уточнил, что не исключает поисков финансов поближе к Кремлю. но готов и к нашим предложениям, советам: всё в наших руках и пора нести материалы…завершив встречу чаем с твёрдыми редакционным конфетами (карамель в шоколаде), мы покинули стол планёрок и растворились в весенних окрестностях Арбата.
вскоре и.о. уже звонил мне буквально с сигналом SOS, после брезгливого предисловия Историка: дело, ради которого Бородин и поставил Сергеева на руководство, явно провисало. зарплата сотрудникам «Москвы» не выплачивалась за последние месяцы, и.о. Сергеев судорожно искал любой поддержки. мы поговорили, я устроил ему аудиенцию у давно и успешно фрондирующего экономиста, близ Курского вокзала.
весна вступила в финальную фазу, поэтому похолодало, и ветер, хоть и тёплый, но сильный обдавал такой влажностью, что все прятали лица. хмурым утром я вышел из массива домов напротив Курского вокзала, стекло и козырёк которого отделила глупая монолитная новостройка торгово-развлекательного центра. Сергеев уже пару раз звонил, не в силах отыскать подземный переход. и вот он всё же появился из-под земли со стороны Садовой-Черногрязской – закутанный в капюшон «Аляски», словно сельская бабулька и одновременно напоминающий отступающего от Москвы солдата вермахта (из-за очков). образ замёрзшего фрица дополняла порядочная щетина. поздоровались и ускоренно зашагали.
в кабинете экономиста подали чай с апельсинами и конфетами, чему озябший и.о. был несказанно рад, к разговору присоединился ещё один товарищ, и Сергеев внезапно для себя оказался на мастер-классе по оптимизации неприбыльного предприятия. Т-образный стол был иного, офисного поколения и шарма, чем в «Москве». уж не знаю, со злорадством или презрением, но любопытно было слушать, как Сергееву приходится взвешивать на одной чаше весов зарплаты сотрудников, а на другой вопрос выживания «Москвы». защитник начальственных джипов… позицию коллектива он представлять не пытался: её не было. воевавшие против «совка» с разными злобами – оказались после этой войны челядью, судьбу которой вот так запросто (правда, пока теоретически) решали какие-то посторонние люди. Сергеев, однако, вёл себя осторожно, сообщив цену вопроса, честно добавил, что имеется в заначке и – про магазин, непрофильный актив. экономист ухватился за магазин и выстроил суровую схему: коллектив уполовинить, журнал уходит под полный контроль к его знакомому буржую, который, правда, страдает любовью к Власову и РОА, а магазин перепрофилируется. тут Сергеев засуетился: правительство Москвы, мол, не даст, это всё полулегально… в общем, выяснилось, что и.о. от гуманитарной деятельности так и не перешёл к оргработе и некомпетентен принимать решения.
в сущности, по разные стороны стола сидела одна и та же советская интеллигенция. нищая, плохозубая, заросшая и тревожная – с моей стороны. алкал коммерческих знаний и хитростей выродившийся в националиста пионер и комсомолец, сидел и благодарно грелся чаем – напротив вполне благополучной и при этом оппозиционной части всё той же советской интеллигенции, вовремя ушедшей в экономисты и столь же вовремя затем покинувшей корабль реформаторов…
Сергеев ушёл из тёплого офиса интеллектуально взмыленный, словно в проруби выкупанный. не воспользовался советами, не стал продавать журнал власовцу, а побежал в Администрацию президента, к родному триколорному государству, и нашёл денег там – правда, тоже ненадолго. при нём Капитолина Кокшенёва во время задержки зарплат демонстративно не приходила на работу. и именно уже благодаря ей, а не его усилиям удалось позже выпустить в «Москве» единственную мою публикацию о поэте Алексее Суханове. поглядев, сколь безуспешно Сергеев занимался фаундрайзингом и интригами, Бородин его с этого высокого насеста и выгнал вон. тот подался к Косте Крылову, но и «Вопросы национализма», выходившие при поддержке всё той же Администрации, прожили недолго…
Историк, впрочем, тоже досиживал последние месяцы на полставки (и той-то нищенской) в «Нашем Собутыльнике»: отношения с начальством портились. как-то мы поднялись к Чеширскому попу в его длинный угловой кабинетик, уставленный дарственными книгами – преимущественно священников. улыбка над седой боцманской бородой расплылась и стала степенно повествовать в ответ на наши марксистские уколы:
– Ну, что вы, будьте благонадёжны! Всё напечатаем, дайте срок… А с революцией не спешите, не тревожьте партийных отцов, мы вот гордимся, что благодаря нашим публикациям и общению, Геннадий Андреевич всё чаще упоминает Леонтьева как своего духовного наставника…
– Ну, всё же его нет в Программе КПРФ.
– Дайте срок, будет, – улыбнулся ехиднее обычного Чеширский поп, – а я вот, ребята, вспоминаю курицу, большую, жареную, которую мы с Геннадием Андреевичем ели в поезде, в купе, сразу после выборов девяносто шестого: он мне под курицу и говорит, что написал, мол, книгу, неплохо бы рецензию…
Лёха тут зыркнул на меня сигнально – явно уже слышал эту историю, а поп выдержав театральную паузу, словно дожёвывая ту ещё курицу, продолжал:
– Я смотрю на него: вот же политик! Ты только что выборы проиграл, судьбу страны на долгие годы просрал… А он – книгу, главы публиковать смиренно просит, рецензию прочесть жаждет…
– Вот такое каждому своё, Алексан Иваныч!.. – зло выдохнул Историк и захотел курить.
Чеширский поп обещал и в следующий раз всё напечатать – и сделать из Чёрного Белого при публикации репортажа с соцфорума из Афин. хитрец чуял знакомства в посольствах, Лёха его подзадоривал рассказами, и поп со временем перестал стесняться своих целей: «Ооо, если там не только ром, но и виски, точно приду!». однако с переездом посольства Кубы из Леонтьевского переулка на Ордынку (подальше от заблёванного алкомольцем Ковалёвым туалета) угощения «Гаваной Клаб» с сигарным дымом в придачу и коктейлем «Куба либре» закончились, туда лукавый поп за нами следом не поспел. потихоньку сворачивалась и наша судьба в
