Лев Толстой - Воскресение

«Да не может быть, чтобы это было так просто», – говорил себе Нехлюдов, а между тем несомненно видел, что, как ни странно это показалось ему сначала, привыкшему к обратному, – что это было несомненное и не только теоретическое, но и самое практическое разрешение вопроса. Всегдашнее возражение о том, что делать с злодеями, – неужели так и оставить их безнаказанными? – уже не смущало его теперь. Возражение это имело бы значение, если бы было доказано, что наказание уменьшает преступления, исправляет преступников; но когда доказано совершенно обратное, и явно, что не во власти одних людей исправлять других, то единственное разумное, что вы можете сделать, это то, чтобы перестать делать то, что не только бесполезно, но вредно и, кроме того, безнравственно и жестоко. «Вы несколько столетий казните людей, которых признаете преступниками. Что же, перевелись они? Не перевелись, а количество их только увеличилось и теми преступниками, которые развращаются наказаниями, и еще теми преступниками – судьями, прокурорами, следователями, тюремщиками, которые сидят и наказывают людей». Нехлюдов понял теперь, что общество и порядок вообще существуют не потому, что есть эти узаконенные преступники, судящие и наказывающие других людей, а потому, что, несмотря на такое развращение, люди все-таки жалеют и любят друг друга.

Надеясь найти подтверждение этой мысли в том же Евангелии, Нехлюдов с начала начал читать его. Прочтя Нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось все то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо – Царство Божие на земле.

Заповедей этих было пять.

Первая заповедь (Мф. V, 21–26) состояла в том, что человек не только не должен убивать, но не должен гневаться на брата, не должен никого считать ничтожным, «рака», а если поссорится с кем-либо, должен мириться, прежде чем приносить дар Богу, то есть молиться.

Вторая заповедь (Мф. V, 27–32) состояла в том, что человек не только не должен прелюбодействовать, но должен избегать наслаждения красотою женщины, должен, раз сойдясь с одною женщиной, никогда не изменять ей.

Третья заповедь (Мф. V, 33–37) состояла в том, что человек не должен обещаться в чем-нибудь с клятвою.

Четвертая заповедь (Мф. V, 38–42) состояла в том, что человек не только не должен воздавать око за око, но должен подставлять другую щеку, когда ударят по одной, должен прощать обиды и с смирением нести их и никому не отказывать в том, чего хотят от него люди.

Пятая заповедь (Мф. V, 43–48) состояла в том, что человек не только не должен ненавидеть врагов, не воевать с ними, но должен любить их, помогать, служить им.

Нехлюдов уставился на свет горевшей лампы и замер. Вспомнив все безобразие нашей жизни, он ясно представил себе, чем могла бы быть эта жизнь, если бы люди воспитывались на этих правилах, и давно не испытанный восторг охватил его душу. Точно он после долгого томления и страдания нашел вдруг успокоение и свободу.

Он не спал всю ночь и, как это случается со многими и многими, читающими Евангелие, в первый раз, читая, понимал во всем их значении слова, много раз читанные и незамеченные. Как губка воду, он впитывал в себя то нужное, важное и радостное, что открывалось ему в этой книге. И все, что он читал, казалось ему знакомо, казалось, подтверждало, приводило в сознание то, что он знал уже давно, прежде, но не сознавал вполне и не верил. Теперь же он сознавал и верил.

Но мало того, что он сознавал и верил, что, исполняя эти заповеди, люди достигнут наивысшего доступного им блага, он сознавал и верил теперь, что всякому человеку больше нечего делать, как исполнять эти заповеди, что в этом – единственный разумный смысл человеческой жизни, что всякое отступление от этого есть ошибка, тотчас же влекущая за собою наказание. Это вытекало из всего учения и с особенной яркостью и силой было выражено в притче о виноградарях. Виноградари вообразили себе, что сад, в который они были посланы для работы на хозяина, был их собственностью; что все, что было в саду, сделано для них и что их дело только в том, чтобы наслаждаться в этом саду своею жизнью, забыв о хозяине и убивая тех, которые напоминали им о хозяине и об их обязанностях к нему.

«То же самое делаем мы, – думал Нехлюдов, – живя в нелепой уверенности, что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А ведь это очевидно нелепо. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь воле и для чего-нибудь. А мы решили, что живем только для своей радости, и ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли хозяина. Воля же хозяина выражена в этих заповедях. Только исполняй люди эти заповеди, и на земле установится Царствие Божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им.

Ищите Царства Божия и правды Его, а остальное приложится вам. А мы ищем остального и, очевидно, не находим его.

Так вот оно, дело моей жизни. Только кончилось одно, началось другое».

С этой ночи началась для Нехлюдова совсем новая жизнь не столько потому, что он вступил в новые условия жизни, а потому, что все, что случилось с ним с этих пор, получало для него совсем иное, чем прежде, значение. Чем кончится этот новый период его жизни, покажет будущее.

16 декабря 1899 года

Примечания

1

если, впрочем, вы не предполагаете уплатить в окружной суд штраф в 300 рублей, которые вы жалеете истратить на покупку лошади (фр.).

2

Матушка велела вам сказать, что ваш прибор будет ждать вас до ночи. Приходите непременно когда угодно (фр.).

3

поддержать (фр.).

4

«Социальная статика» (англ.).

5

наш дорогой философ (фр.).

6

изящна (фр.).

7

теннисе (англ.).

8

Как это верно (фр.).

9

дурное настроение (фр.).

10

Как это меня занимает (фр.).

11

Какое-нибудь дело, в котором замешано самолюбие: он очень обидчив, наш дорогой Митя (фр.).

12

Скорее дело, в котором замешана грязная любовь (фр.).

13

остроумия (фр.).

14

перевернуть страницу (англ.).

15

дорогой мой (фр.).

16

иного они не творят (фр.).

17

это мое твердое убеждение (фр.).

18

человек с подорванной репутацией (фр.).

19

Я знаю, что ты не злоупотребишь… (фр.).

20

Она хорошенькая? (фр.).

21

Безобразна (фр.).

22

Она делает много добра (фр.).

23

Пусть веселятся и да благословит их Бог… (фр.)

24

Подите засвидетельствуйте почтение хозяйке (фр.).

25

И Надин Буксгевден. Все городские красавицы (фр.).

26

До свиданья, дорогой мой! (фр.)

27

Тебе стоит только приказать (фр.).

28

Наконец! (фр.)

29

идите к нашему столу. Вам сюда подадут чай… (фр.)

30

Великолепно (фр.).

31

Он так добр… (фр.)

32

я к твоим услугам (фр.).

33

Никогда, никогда не поверю (фр.).

34

Графиня Воронцова и Виктор Апраксин (фр.).

35

Это страдалица (фр.).

36

по-французски (фр.).

37

по-зулусски (фр.).

38

Первый вор в деревне (нем.).

39

единый налог (англ.).

40

старинном саксонском фарфоре (фр.).

41

Ты разыгрываешь из себя Говарда! (фр.)

42

Она еще красива? (фр.)

43

тетушка (фр.).

44

телом и душою (фр.).

45

весь алфавит (фр.).

46

для разнообразия. Люди другого общества (фр.).

47

Это у него заранее решено (фр.).

48

Выкладывай все (фр.).

49

Это очень достойный человек (фр.).

50

Он увлекается спиритизмом (фр.).

51

Она очень мила (фр.).

52

Мой дорогой, ты плохо кончишь (фр.).