Дар - Элеонора Бостан
Все кабинеты первого этажа с солнечной стороны занимали начальные классы, малыши ведь итак с трудом привыкали к новому распорядку жизни, а солнце по утрам бодрило их и настраивало на нужный лад. Как и учителей, подумала она, сидя за столом и наблюдая, как ее новый первый класс старательно рисует. За окном день был просто нереально ярким, как будто кто-то добавил красок с помощью компьютерной обработки. Широкий газон, подходивший почти вплотную к фундаменту, зеленел так неистово, что было больно глазам, деревья, чуть дальше, посаженные по периметру школьного двора, шелестели на ветру, их листья сияли, отражая солнечные лучи, как тысячи маленьких зеркал. А небо, такого насыщенного глубоко цвета она не видела даже летом.
Все было прекрасно, все, как она любит, но почему-то сегодня она не могла наслаждаться ни красотой дня, ни склоненными детскими головками. Тревожное чувство разъедало ее с самого утра. Она не могла описать или объяснить свои ощущения, просто не находила себе места, как будто опаздывала куда-то, не зная куда. Вибрирующее, звенящее предчувствие какой-то беды или какого-то большого события просто разрывало ей сердце, но первые два урока она еще пыталась бороться с собой, пока на перемене перед предпоследним уроком не взяла мобильник и не увидела пропущенный звонок. Сердце ее упало, в такое время звонить могли только Аннета или Антон. И явно не с хорошими вестями. Особенно в такой день, когда они собирались отвезти эту брошь. Может, я нервничаю из-за этого, сказала она себе, может просто само поручение и предстоящий визит в больницу к женщине в коме, которую мы, к тому же, никогда не видели…
Хорошая попытка, сказала она сама себе, после второго урока, когда чувство не ушло, только усилилось, хорошая, но провальная. Она пыталась отвлечься, выкинуть мысли из головы, просто строго приказать себе погрузиться в работу, но ничего не выходило. Она машинально писала на доске буквы, как делала тысячи раз до этого, машинально рассказывала детям то, что рассказывала в это время каждые три года – никакого творчества, никакой искры, она ненавидела так работать. На перемене перед третьим уроком, к счастью, предпоследним, она не выдержала и достала мобильник, просто, чтобы убедиться, что все в порядке или позвонить Аннете и поговорить…но мигающая лампочка разрушила последние рубежи ее хлипкой обороны. Звонила Аннета, причем, звонила тогда, когда точно знала, что у нее урок, что она не возьмет трубку. Значит, что-то случилось, и она хотела, чтобы Рита об этом знала.
– Привет, – она тут же перезвонила, руки дрожали, но из голоса она постаралась изгнать все эмоции. Почти получилось. – Ты так сразу ответила…
– Да, держу телефон в руке, – голос у ее подруги тоже был какой-то странный, и Рита поняла, что сейчас окончательно проиграет панике. – Я звонила, знаю, что у тебя урок, но…
В трубке послышалось ее учащенное дыхание, и Рита поняла, что ее странное чувство было ненапрасным.
– Что случилось? Ради бога, я с ума схожу! – проговорила она, отходя к окну, перемена вот-вот должна была закончиться, но сейчас она об этом не думала.
– Не знаю, – выдохнула после паузы Аннета, – может пока ничего, но мне как-то… стрёмно. Я места себе не нахожу, сама не знаю. Как будто жду чего-то или куда-то…
– Опаздываешь, – закончила за нее потрясенная и напуганная Рита. – Со мной тоже самое.
Она оглянулась, убедилась, что никого рядом нет, и никто из учителей из соседних классов не решил вдруг перекинуться с ней парой слов, и добавила:
– Мне так страшно! Я не знаю что, но что-то не так, что-то происходит!
– И я так думаю, – тут же ответила Аннета. – Не знаю, что делать, я хотела позвонить Антону, но не стала, вдруг он спит. А ему итак хреново. Решила позвонить тебе, просто не могла больше выносить этот мандраж.
– Да, не стоит звонить. – Согласилась Рита, – я так хочу поскорее уйти отсюда, отвезти эту брошь и… не знаю, оказаться дома, поговорить с Антоном, вдруг эта монета что-то делает и с нами?
– Или с ним, – задумчиво сказала Аннета, – раньше уйти ты не сможешь, так?
– Да, – прозвенел звонок, дети с криками понеслись в свои кабинеты. Рита вынуждена была подождать пару секунд, пока шум хоть немного стихнет. Этого времени хватило, чтобы в голову пришла идея. – А ты? Я подумала, может, ты зайдешь к нему? Ну, просто проверишь, в порядке ли он.
– И как это будет выглядеть? – усмехнулась Аннета, – он итак задолбался от нашей опеки, никто не любит чувствовать себя неполноценным, так что…
– Да, прости, ты права, – согласилась Рита, представив, себя на месте Антона. Она знала, что он очень благодарен им за заботу и поддержку, но сегодня он попросил их отвезти брошь, так что лучшее, что они могут сделать – выполнить его просьбу. – Я просто на нервах вся. И у меня начался урок. Подожди…
Она убрала трубку от лица и сказала детям, чтобы они рассаживались и доставали рисовальные принадлежности, потом вернулась к окну.
– Жаль, я не предметный учитель, – вздохнула Рита, возвращаясь к разговору, – могла бы отменить урок, и детки с радостью просидели бы его в столовой, но у меня малыши. Пока не придут родители, я связана по рукам и ногам.
– Я выйду чуть пораньше, – сказал Аннета, – буду ждать тебя у ворот школы, так будет лучше.
На этом они распрощались. Рита понимала, что лучшего выхода все равное нет, пока не закончится 4й урок, она не могла покинуть школу. И не могла попросить Аннету отвезти брошь – знала, что это было бы нечестно: просить о таком, но чувствовала, что время уходит и его надо беречь – потому что та самая брошь лежала в ее сумочке. Так уж вышло, что ее школа была ближе к центральному району, к тому же, Аннета не хотела тащить пусть и дешевое, но все же, ювелирное изделие в бар.
Надо спешить, подумала она, хотя откуда пришла эта мысль и почему, она и сама не знала. Вернулась в класс, дала детям задание и села за свой учительский стол, не замечая ни красоту дня, ни спокойствие в классе. Я могла бы отвезти ее одна, думала она, страшно, конечно, но могла бы, а
