Осенняя охота - Екатерина Златорунская
Ее поразило, что он забыл. Не семнадцать – десять. Не сыну, а дочке. Сейчас ей могло бы быть десять, и она могла бы играть в мяч на пляже с теми двумя. Конечно, она бы стеснялась, если бы походила характером на Анастасию, попроситься принять в игру, и Анастасия сама бы ненавязчиво познакомила ее с девочками. Это Аня, такое она выбрала имя. Паша не знал.
Но не сказала. И еще не сказала, что если так все примеривать на себя, то их гипотетический сын тоже мог бы погибнуть в семнадцать. И как можно сравнить настоящее горе – жил мальчик и вот его нет – и пустое сожаление. И не напомнила, хотя хотелось, что его, Павла, существование без детей бессмысленно. Хотя вот он существует, сытый, проводит отпуск в Греции, ест пирожные, а тот мальчик, где он, его больше нет. Есть ли тут смысл?
Пес, карауливший их у таверны, вскочил, как только они вышли, и побежал за ними, выпрашивая новую порцию еды, хотя они уже поделились курицей и даже хлебом: пес не брезговал ничем.
Он был похож на давнего поклонника Анастасии. Его звали Гришей, да, Гришей. Он был влюблен в нее сильно и бестолково. Ждал ее у ледового дворца, вечно без шапки, без шарфа, немного пьяный. Добрый беспутный парень, кто-то говорил, что он много пил и пьяный выпал из окна. Десять лет назад. Она расплакалась тогда. Вспомнила тощую шею, румянец, испуганные карие глаза. И как он хотел ее поцеловать, а она не разрешала, и как вставал перед ней на колени, как говорил, что никогда никого не сможет полюбить, кроме нее.
А еще был бандит, про него много говорили, что он убил человека, она боялась его. Тот дарил розы, букеты не умещались в вазы, они их с мамой ставили в ведра. Гриша провожал ее домой, чтобы защитить от бандита. А он приезжал на машине, стоял около подъезда, она видела из окна, мама просила: «Давай вызовем милицию».
А потом появился Паша, и Гриша с бандитом забылись со временем, как будто их и не было.
Они оставили машину около детского магазина с рюкзаками, пешком десять минут, пес доплелся за ними.
Кудрявая полноватая девочка в футболке с единорогом остановилась у витрины с рюкзаками. Анастасия подумала, что ее дочке тоже мог понравиться этот магазин, и она так же мечтательно остановилась бы у витрины, не решаясь зайти. Какая она бы была: нос, улыбка Павла и его губы, глаза пусть тоже Павла, а ноги ее, шея ее, волосы.
Зачем она думает об этом, если уже давно смирилась? Все мечты были до, а после уже не мечтали: какие глаза, какие губы, девочка, мальчик, имя, когда родится – летом или зимой.
Анастасия сказала девочке:
– Мне нравится рюкзак с розовым слоном, а тебе?
Девочка испугалась и ушла.
Пес все лежал у переднего колеса машины и смотрел круглыми слезящимися глазами, подняв плешивую голову. Анастасия не решалась включить зажигание. Павел злился: «Ты как ребенок, мы же не возьмем его с собой, сколько мы будем стоять? Поехали». Нажал на гудок. Пес испугался, отскочил, пропуская машину, но, быстро опомнившись, с надрывным лаем побежал за ними. Она видела его в заднем стекле – как бежал, отставая, как потерялся из вида.
Утром море уже ревело, как вертолет, готовый взлететь. Ветер бился о запертые ставни, резко стало холодно и неприветливо, как осенью в их московской квартире.
Павел замерз ночью, проснулся мрачным, шмыгал носом.
Завтрак приготовила приехавшая вчера сестра хозяйки, маленькая старуха, с ног до головы в черном, ходившая удивительно быстро для своего возраста. Татьяна, в дождевике и сапогах, очки забрызганы дождем, она их то и дело протирала платком, тоже мокрым, командовала мужичками из окрестных кафе, спешно уносившими с улицы столы, лежаки, зонты. Бассейн накрыли брезентом. После она с сестрой хозяйки пила кофе в холле гостиницы, по телевизору показывали местные новости – две испуганные женщины плакали на фоне беснующегося моря, и Татьяна с родственницей тоже ахали и ужасались.
Татьяна перевела им рассказ женщин. Андреаса, рыбака, вместе с лодкой унесло в море. Какая трагедия! Этот шторм – катастрофа!
Татьяна жалела Андреаса: бедный, несчастный. Павел спросил – а он точно был в лодке, не точно, его вроде бы видели утром, но может быть, не его видели, а другого, а сам Андреас лежит на дне вместе с рыбами.
Татьяна ждала племянника, обещавшего отвезти ее домой, но он освобождался только через два часа. На велосипеде в такую погоду разве куда мыкнешься, а сама так и не получила права, хотя ведь надо, но куда ей ездить. В Греции хорошо, тепло, но отопление зимой дорого, интернет – дорого, а так хорошо, вот только нет вкусных конфет, Татьяна любила вафельные с ореховой начинкой – «Красная шапочка», «Каракумы», батончики.
Сестра хозяйки, ее звали Аделфа, допила кофе. Татьяна сказала: хотите, Аделфа вам погадает на кофейной гуще? Анастасия отказалась, а Павел согласился. Аделфа сердито опрокинула чашку на салфетку. Татьяна неуверенно перевела, что Павла ждет свидание с незнакомкой, а может незнакомцем, Татьяна не разобрала, в общем, Павла ожидает судьбоносная встреча. Он улыбался, не придавая гаданию значения, Анастасия чувствовала, что усталость, как капли пота, проступила на ее лице. Аделфа с достоинством предсказательницы покинула их. Татьяна все говорила, сожалела о пропавших днях тепла: билеты такие дорогие, ну ладно ноябрь, в ноябре все бывает, а это ж сентябрь, в сентябре обычно жара. Анастасия еле терпела, но ее страшила мысль о темном номере, о вынужденном молчании. И Павла тоже. Он расспрашивал Татьяну о ее жизни, она с удовольствием рассказывала, наконец он предложил отвезти ее домой, зачем ждать племянника, и Татьяна с радостью согласилась.
– Не переживайте, – сказала она Анастасии, – еще будет жарко, еще покупаетесь.
В номере было темно, как вечером, дождь бил по стенам, по окнам. Анастасия выпила снотворное, укрылась одеялом и заснула. Когда проснулась через два часа, с тяжелой головой от снотворного, Павла в номере не было, и телефон его был отключен. Она звонила раз за разом, и равнодушный голос сообщал, что абонент вне зоны доступа. Обследовав номер, она обнаружила, что Павел возвращался: забрал рюкзак с документами, поменял обувь – его мокрые мокасины валялись на коврике в прихожей. Значит, жив, но зачем ему документы? Захотел сбежать?
Анастасия спустилась в холл. Аделфа сидела на ресепшен и смотрела сериал на ноутбуке. Анастасия постеснялась спросить, как давно ушел
