Красный, как жизнь - Антон Чижъ
Слезы лить Анька не умела, бросилась по приёмным комиссиям заявления подавать. Во все театральные, какие нашлись. Только поздно. Везде третий тур начался, кое-где кончился. Так, что, девушка, до следующего года. Кстати, как ваша фамилия? Анька назвалась, не таясь. Комиссия в компьютер заглянула и спрашивают: это не с вами такое было, что… Анька отвечать не стала, выбежала вон. Пришла слава, какую не звали. Не отвяжется. Социальные сети, попала рыбка – не вырваться.
Вернулась Анька поздно, старики радуются: как успехи? Она улыбается: всё отлично. Её поздравляют, к обеду праздничному зовут. Тут мама звонит: прошла туры? Аньке духу не хватило расплакаться. Обрадовала: осталась ерунда, сочинение по русскому. Как семечки, не зря домашки писала. Мама поздравила и трубку положила. Аньке хоть вешайся. Никогда – значит никогда. И нигде. Про неё уже в каждом театральном знают, галочку поставили. Дальше первого тура не пройдёт, хоть залейся талантом. Кому нужны проблемы? Никому не нужны. Ни через год. Ни потом. Правильно, никогда.
Это все. Совсем всё. Конец, занавес. Вернуться нельзя – и остаться нельзя. Деться ей некуда. Это же Москва, куда тут денешься. Анька решила: поужинает для отвода глаз, старики спать лягут, она напьётся таблеток, чтоб больно не было, и не её проблема, что там дальше. Маму жалко, но так стыдно, что пусть лучше поплачет, чем правду узнает. Трагическая гибель юной актрисы. Может, в местной газете заметку с её портретом напишут. Жаль, Анька уже не узнает. И подружки заплачут. И то – вряд ли. У них своих проблем полные тазы.
Представила Анька личики подружек: ни слезинки, довольные, ухмыляются. Долеталась, птичка. Они знали же, что так будет.
Такая Аньку злость взяла: что же это, на их улицах праздник, а мама от стыда сгорит? Не будет им такого удовольствия. Сдохнет в этой Москве, но своего добьётся. Как там, в маминой сказке?
«Дёрнулась Рыжая Шкурка, туда-сюда, не пускает капкан. Совсем ей погибать. Тут она и говорит: “Лучше хвостик, чем Шкурка!” Повернулась, отгрызла хвост. И наутёк».
Анька смахнула слезу. И пошла ужинать в улыбке. Когда старики угомонились, подобралась к буфету, не скрипнув, выудила конвертик потаённый. Давно его приметила. А в нем плотная стопка купюр. Нечего им без дела лежать. Теперь как раз пригодятся. Старикам от них никакой пользы, а у неё дело всей жизни.
Наутро Анька первым делом отправилась в салон. Вышла из него другим человеком, то есть блондинкой с прямыми волосами. Просто глаз не оторвать. Пропали рыжие кудри, как не бывало. Даже старики её не узнали, когда вернулась с модными пакетами одёжки. У Аньки ответ готов: она теперь актриса, полагается яркость.
Ты не спешишь?
Ну, как знаешь. Мне торопиться некуда.
Анька простой расчёт вывела: раз актрисой не быть, остаётся богатство. А где богатство, там богатый муж. А богатый муж выбирает блондинок. Ничего личного, маму от позора спасать надо. Оставалось уточнить, где водятся богатые мужья. За это Анька взялась серьёзно. К дорогому клубу подъехала не просто на такси, на чём надо подъехала, не зря журналы про звёзд читала. Охрана перед роскошной блондинкой цепочку опустила. Анька фейс-контроль прошла и не заметила.
Внутри тоже весело: темнота в лучах лазера, девочки у шестов извиваются. От грохота себя не слышно, Анька даже бармена не услышала. Только кивнула. Он ей фужер разноцветной жидкости подкатил. Ничего так, вкусно. Нос щиплет. А вокруг полным полно богатых мужей. Кто их знает, кто тут чей ещё не муж. Не понять.
Гадать Аньке не пришлось. Всё само шло в руки. Раз слава оказалась сукой, так хоть богатство будет послушной девочкой. Это что-то такое в Анькиной голове проскочило, видно, коктейль креплёный. Ну, ничего, тут она не оплошает.
…Когда он ей улыбнулся и что-то заговорил, Анька разобрать не могла, но быстро оценила: подходит на богатого мужа из Москвы. Вот такой вот её подружкам никогда не светит. А ей – по зубам. Мужчина что-то приятное говорит, она только кивает. Вроде предложил поехать в тихое место. Чего же нет? Она согласилась. Он за её коктейль заплатил.
Хорошая у него была машина. Анька такие в кино видела. Кожа сидений пахнет настоящей жизнью. Стекла сами поднимаются, не выпрыгнешь.
Незачем тебе его имя знать.
Анька смогла забыть накрепко.
Она тот вечер из памяти начисто вычеркнула. Как будто не было. Ничего. Вернулась в квартиру под утро на метро. Долго стояла под душем. Струйки по носу стукали, как заслужила. Старики ни о чём не спросили: жизнь актёрская такая штука. Анька спать не могла. Сидела на кровати и в стену смотрела. Стена стеной. Сколько ни смотри.
Она ещё немного верила, что он позвонит. На то ведь надежда, чтобы верить. До самого вечера верила. А потом перестала. Чего ждать, когда ждать некого.
Урок Анька заучила. Накрепко. Недаром теперь блондинка. Только без пользы. Каждый новый раз так себе повторяла. И на следующий тоже. Пока не надоело учиться. Однообразно слишком.
К декабрю богатый муж растаял призраком. Окончательно. А ведь казалось – вот он, совсем рядом. Чистая победа блондинки нокаутом. Сразу можно маме всё рассказать. Она бы пожурила, но ведь главное – счастье. И счастье было бы в руках. Но нет, такое оно, скользкое. Выскользнуло, как не было. В чём тут дело?
Приходилось «поздно возвращаться домой с лекций», маме рассказывать, как дела на курсе и когда её имя уже будет на афишах всей Москвы. Тоскливо, но терпимо. Пока не припёрло.
В заговоры и проклятия Анька не верила, но тут пошатнулась. Нашла по красивому объявлению гадалку, пришла на святки, отдала из поредевших купюрок конверта столько, сколько та спросила. Тут Аньке глаз правды и открыли: масть у неё не та. Нельзя ей в блондинках ходить. Всё мимо проскочит. Во всём волос белый виноват. Погибель для неё, да и только. Анька честно поверила. Самой так казалось. Как глянет в зеркало – не то что-то. Ворожея тёмных сил запретила ей в рыжую вернуться. Тоже, говорит, не её масть. А жалко. Так хотелось снова распустить рыжие колечки на ветру. Может, всё бы и наладилось. Но нельзя.
Нельзя так нельзя. На остатки средств Анька пошла в салон. И обернулась брюнеткой. Черной, как ночь хищной птицы. Да вот только старики конверт заветный потеряли и никак найти не могли. На Аньку не грешили, но холодок
