Три часа ночи - Джанрико Карофильо
— И чем мы теперь займемся?
— Первым делом купим по две пары трусов. Еще нам нужны рубашки и футболки. Давай найдем универмаг и немного облегчим кошелек.
Мимо проходила худощавая пожилая дама с вытянутым подбородком, улыбчивая и с огоньком во взгляде. Отец спросил у нее, где находится ближайший универмаг, между ними завязался диалог, внезапно дама перешла на итальянский и поинтересовалась, не из Италии ли мы. Оказалось, она наша землячка, переехала в Марсель с родителями незадолго до войны и живет тут уже сорок пять лет, но город нынче не тот, что прежде, он сделался опасным, нет, конечно, она не расистка, но с появлением всех этих мальчишек из Алжира, Туниса и Марокко Марсель перестал быть похожим на французский город, и, возможно, ей следовало бы отсюда уехать, но ведь в Марселе проживает и много итальянцев, и потом, у итальянцев и марсельцев немало общего, те и другие разговаривают, будто поют, ну а вы, что вас сюда привело, извините за нескромный вопрос, просто Марсель не тот город, куда стоит ехать туристам, да, он красив необычайно, но туристы могут угодить тут в передрягу, если не умеют правильно себя вести, вот я и решила, что вы не туристы, о, простите, что я трещу как сорока, дело в том, что я счастлива возможности поговорить по-итальянски, вот и тараторю без умолку…
Отец остановил этот словесный поток при помощи изящной и эффектной лжи. Он ответил, что мы прибыли в Марсель, чтобы совершать вылазки по разным уголкам Прованса, но, вот беда, потеряли чемодан, и теперь нам нужно срочно купить одежду и другие вещи, потому-то мы и ищем универмаг.
Дама охотно объяснила, как пройти к ближайшему супермаркету, посоветовала быть осторожными в некоторых районах, не приближаться к Старому порту и Панье ни вечером, ни даже утром, после чего пожелала нам хорошего отдыха в Провансе. Через несколько дней, добавила она, зацветет лаванда, и это будет чудесно, впрочем, мы наверняка и так об этом знаем, раз приехали сюда в июне. В завершение дама заметила, что приятно удивлена тем, что такой симпатичный молодой человек, как я, путешествует с отцом, ведь у меня на примете наверняка много девушек, которые хотели бы провести каникулы в моей компании.
Я не стал уточнять, что, насколько мне известно, дело обстоит совсем не так и, если где-то и водятся девушки, жаждущие моего общества, они тщательно от меня скрываются, потому что я их ни разу не встречал.
В конце концов нам удалось отделаться от словоохотливой синьоры Марты Моничелли (она успела сообщить нам свое полное имя, добавив, что, по ее сведениям, режиссер-однофамилец не приходится ей родственником). Поблагодарив ее и откланявшись, мы поспешили в супермаркет.
Он оказался красивым и современным. В те времена я любил подобные заведения, где можно сразу приобрести все необходимое. Мы быстро решили проблему с чистой одеждой, взяли по несколько синих и белых рубашек, а также футболки, носки и трусы. Чистые брюки мне не требовались, но папа настоял, чтобы я выбрал себе новые джинсы.
Выйдя из отдела одежды, мы направились в те, где продавались товары для дома, электроника, книги (там мы взяли путеводитель по Марселю и его окрестностям) и, наконец, еда. Ярче всего мне запомнился сырный прилавок, источавший запахи на грани между ароматом и вонью. Пишу эти строки, и слюна течет рекой. Названия на ровно расположенных карточках-этикетках звучали как слова из детской песенки или список участников футбольной команды: конте, реблошон, камамбер, бри, рокфор, шевр, бофор, сен-нектер, канталь, канкуайот, броччо…
— Что-то я проголодался.
— Я тоже, — отозвался папа. — Думаю, эти сыры вкуснее того желтого пластилина, который был в наших бутербродах.
— К чему ты клонишь?
— Инстинкт нашептывает: «Возьмите сыра трех-четырех сортов, хлеб и бутылку хорошего красного вина, идите в какой-нибудь парк и там все это съешьте». Но…
— Что «но»?
— Нам ведь двое суток не спать. Если поужинаем сейчас, ночью опять разыграется аппетит и дотянуть до утра будет тяжело. Лучше разработаем другую стратегию.
То, как отец разговаривал, удивляло меня все сильнее. Перемены коснулись не только его лексикона (слов «инстинкт», «стратегия» я отродясь не слыхивал из его уст), но и ритма речи, и даже интонаций.
Возможно, я просто впервые обратил внимание на то, что он сказал и как он это сказал, и потому почувствовал себя первооткрывателем.
— Который час?
Папа взглянул на уличные часы:
— Почти семь вечера. Пойдем в гостиницу, примем душ, почитаем, заглянем в путеводитель. Затем наденем новые рубашки и отправимся искать ресторан получше, чем тот, где мы ужинали вчера. Что скажешь?
Я кивнул и зашагал дальше.
— Антонио…
— Что?
— Держи. — Отец протянул мне блистер с таблетками от Гасто, которые должны были помогать мне не спать. — Думаю, настало время выпить лекарство. Дальше принимай по таблетке через каждые восемь часов. Пусть упаковка будет у тебя.
10
Вернувшись в номер, мы улеглись на кровати и взяли книги. Папа читал путеводитель по Марселю, я — Сэлинджера.
Еще у меня с собой было «Имя розы». Книга вышла тремя годами ранее, ее читали и нахваливали все, и по этой причине, а также из уважения к моему внутреннему герою, молодому интеллигенту-нонконформисту, я откладывал ее чтение.
До недавних пор мама тоже относилась к этой книге с предубеждением. Пока «Имя розы» было у всех на устах, она и слышать о нем не желала. Когда же шумиха улеглась и книга вышла в мягкой обложке, мама купила ее, прочла и оценила весьма высоко, хотя я ожидал, что она разнесет ее в пух и прах. Чувствуя, что теперь я тоже вправе прочесть «Имя розы», перед самым выходом из дома я положил эту книгу в свой чемодан.
Но я еще не брался за нее, потому что не мог оторваться от историй о Фрэнни, Зуи и остальных членах семейства Глассов. Пробегая глазами по репликам умничающих персонажей, я со смущением и гордостью узнавал в них себя. Они были личностями незрелыми и в то же время вдумчивыми, и это восхищало меня до глубины души.
В их словах я слышал себя и узнавал признаки того, что ранее принимал за свой неповторимый стиль мышления, а подчас во время чтения у меня возникало впечатление, будто я наблюдаю за самим собой. Персонажи обладали моими же недостатками — ну или тем, что мне
