Меня зовут Шон - Клер Макгоуэн
Я вытерла брызги чая, ставшие бледно-коричневыми пятнышками на моей белоснежной стене, размышляя о том, что уже довольно много знаю о соседях. Да, переезд мне помог, я не ошиблась. Как говаривала моя мать, перемены ничуть не хуже отдыха.
Сьюзи
Наступила суббота, и я поймала себя на том, что ужасно волнуюсь неизвестно почему. Противно щемило под ложечкой — так бывает, когда необходимо сделать что-то, чего ты в глубине души боишься. Но сообразить, в чем причина, мне никак не удавалось. Я снова подумала о том, какая утрата постигла Нору, и собственная тайная скорбь сдавила грудь. Мне здорово помог бы бокал вина, но рассчитывать на послабления со стороны Ника не приходилось. Он и без того злился на меня из-за этой дурацкой сигнализации: я снова, в третий раз со времени переезда, не сумела ее отключить. Никак не получалось запомнить код. А может, я нажимала не на те кнопки неловкими от беременности, онемевшими на холоде пальцами.
Чем дольше тянулась суббота, тем сильнее терзала нас с Ником странная нервозность. Мы даже переоделись к обеду: я — в жалкое черное платье для беременных и колготы, Ник — в темно-синюю рубашку и брюки, которых я прежде не видела. Они ему очень шли, и я рассеянно отметила, что он похудел и подкачал мышцы. Это всё походы в зал, из-за которых он стал приезжать домой, где я томилась, жирея с каждым днем, еще позже.
Сразу после переезда к нам изредка заезжали с ночевкой друзья. И только тогда я поняла, в какой глуши мы живем — ни больших зданий, ни магазинов на многие мили вокруг. Лишь пустующие домишки да поля во все стороны. Клодия, помнится, заявила, что не может спать в такой тишине. В пять утра я застала ее на кухне, читающей газету.
— Прости, что тебе не удалось выспаться, — сказала я немного обиженно.
— Все хорошо, — ответила она. — Просто не все созданы для жизни за городом. Я скучаю по машинам и столичному смогу!
Но ведь и мне казалось, что я для этого не создана.
Ближе к семи я вытащила Ника из его комнаты, и мы принялись переругиваться, словно ожидая инспекции.
— А ты достала чистые…
—. Конечно. Не держи меня за дуру.
Он вдруг вскинулся:
— А вдруг у нее аллергия? Ну, многие теперь не едят пшеницу или молочные продукты…
— Она сказала, что ест все.
Мы старались даже не глядеть друг на друга. Словно всю нашу жизнь кто-то начал изучать под микроскопом.
Мы сидели так тихо, что услышали ее шаги по дорожке — ровно в семь. Ник бросился к двери — я подняла руку, чтобы удержать его. Будет неловко, если она решит, будто мы сидели и ждали ее, затаив дыхание. Я пошла к двери сама, осторожно придерживая живот одной рукой, и, прежде чем открыть, скроила любезную улыбку:
— Нора! Как хорошо, что ты решила нас навестить.
Она вошла и вытерла ботинки о коврик. Мне показалось странным, что она надела их для такой короткой прогулки. К тому же ботинки были сильно испачканы, словно Нора сначала долго бродила по полям. Она молча оглядела прихожую.
— Это Ник, — сказала я, буквально втащив ее в гостиную.
Она с интересом посмотрела на него.
— Привет. Я — Нора.
— Наша соседка! — Ник неловко пожал ей руку. — Э… позвольте?..
Он указал на ее куртку из вощеного хлопка, и на какое-то время они были заняты друг другом. От неловкости я чуть прикрыла глаза.
— Присаживайтесь! — выступила я. — Вот… чипсы… я принесу оливки… э… обед скоро будет готов.
— Спасибо, — она не стала садиться. — А это вам. Я решила, что алкоголь был бы лишним — вы вряд ли будете пить.
Это оказалась корзинка с яблоками маленькими, сладкими и свежими, все еще в капельках воды. Я заметила, что Ник кивнул с довольным видом. Когда я впервые сказала ему, что беременна, трясясь от чувства вины и опасаясь, что он посчитает сроки и все поймет, он сразу ввел в действие план «Ребенок». Мне тут же было запрещено пить любые алкогольные напитки — ни единого глоточка.
— Но, наверное, немножко-то можно… — вяло протестовала я, глядя, как он выливает в раковину открытую бутылку вина.
Ник швырнул бутылку в мусорную корзину с такой силой, какую я редко за ним замечала.
— А когда ребенок родится, ты и ему стакан вина нальешь?! Все, что ты выпиваешь, достается и ребенку! Ты должна это понимать.
Под запретом оказалась не только выпивка, но и рыба, морепродукты, орехи, кофеин, мягкие сыры, изделия из пластмассы.
Я взяла яблоки:
— Какая красота! Это из твоего сада?
— Собрала их, когда осматривала участок. Ветки проросли между столбами ограды, — Нора как-то странно, натянуто улыбнулась, опускаясь на диван. — Спасибо, что пригласили.
— Не за что. Вы недавно переехали? — Ник сел напротив Норы, а я стала разливать вино, с жадностью глядя на бархатистую красную жидкость.
— Да. Я недавно потеряла мужа, — сказала она таким странным тоном, словно он спрятался за спинкой дивана и в любой момент может выглянуть.
— Мне очень жаль, — Ник почтительно понизил тон.
А вы давно женаты? — она смотрела на нас по очереди, и ее взгляд напомнил мне луч прожектора.
— А… Где-то года три… Верно, любовь моя?
Я улыбнулась ему. У нас очень хорошо получалось изображать счастливую пару. Может, в мире вообще нет по-настоящему счастливых семейных людей. Может, все просто копируют то, что видели по телевизору и в кино.
— В марте будет три года.
Нора продолжила свою мысль:
— И теперь вы ждете ребенка. Как славно! Раньше люди бросались в это дело с головой, конечно, но можно и подождать пару лет, верно?
— Э… да, — Ник заполнил паузу за меня. — Мы очень волнуемся. В обеих наших семьях это будет первый внук, поэтому все так… волнительно.
Мне захотелось наорать на него, чтобы он подобрал другое слово.
— Мальчик или девочка?
Ник
