Дорогой враг - Кристен Каллихан
Ну, я хочу задушить ее голыми руками, но она нужна мне здесь.
— Ничего важного. Просто… сестринские дела. — Я снова прочищаю горло. — Мам, мне очень жаль, но придется отменить сегодняшний бранч. Я… э-э… у одной из моих коллег произошла неприятная ситуация, и больше некому ей помочь.
Это худшее из оправданий, и даже просто произнеся эти слова, я съеживаюсь.
— Все в порядке, дорогая, — спешит заверить мама. — Мы можем организовать все в выходные. Так всем будет удобнее. Не смей больше беспокоиться об этом. ДжоДжо в городе на мой день рождения. Она может составить мне компанию.
ДжоДжо — лучшая подруга мамы и соучастница преступлений. Мне становится почти страшно, когда эти двое куда-то вместе ходят. Обычно это влечет за собой неприятности.
— Мы поедем в Санта-Барбару, — продолжает мама. — Она попросила поехать с ней.
Именно за это я ее и люблю. Надо полагать, большинство людей любят своих мам в глубине души. Но не все любят тех людей, которыми являются их родители. Мне нравится моя мама. Мне нравится сидеть у нее на кухне и разговаривать с ней, позволяя ее успокаивающему голосу скользить по мне, обволакивая теплом любимого детского одеяла.
Я до скрипа сжимаю корпус телефона.
— Спасибо тебе, мам. Я организую все наилучшим образом, обещаю. Но если Сэм объявится сегодня, то прошу тебя, дай мне знать. И… ну, пожалуйста, не дай ей уйти, пока я не приеду.
Наступает долгая пауза, прежде чем мама отвечает:
— Ты отменяешь все из-за нее, верно?
Видимо, я немного перегнула палку, попросив удержать Сэм.
Тем не менее я включаю дурочку.
— Что? Нет… конечно же нет. Не говори глупости.
— Делайла… не ври мне.
— Я клянусь, мам. — Я рефлекторно скрещиваю пальцы за спиной, до сих пор не могу избавиться от этой привычки. — Мне правда надо помочь другу. — Слово друг явно не относится к Мейкону, но меня никто и не просил говорить правду. — Но так уж вышло, что я правда не могу найти Сэм, чтобы сказать ей про бранч, и она… ну, она переадресовывала свои звонки на меня, поэтому я не могу ее отыскать.
Мама раздраженно фыркает.
— Эта девчонка сведет меня в могилу.
Не эти слова хотелось бы услышать.
— Ты правда так сильно переживаешь, когда Сэм попадает в неприятности? — Потому что я должна знать, как много могу ей рассказать. Хотя бы ради моего собственного душевного спокойствия.
Мама вздыхает.
— Конечно. Она же моя малышка. Как и ты.
— Верно. Но, мам, может наступить время, когда она не сможет выбраться из передряги.
Например, как когда Мейкон Сэйнт грозит засунуть эту засранку за решетку. Если бы я не ненавидела Мейкона так сильно, то, возможно, нашла бы в себе силы поаплодировать ему за это.
— Может, это и к лучшему, — осторожно продолжаю я, — если ты смиришься с этой неизбежностью.
Я закрываю глаза от всплеска гнева и раздражения, которые испытываю к своей сестре.
— Я — мама, Делайла, — говорит она усталым голосом. — Я никогда не откажусь от своих детей. Когда кому-то из вас больно, это словно ножом по сердцу. Вы две мои девочки — единственное, что у меня осталось. Когда ваш папа… когда я потеряла его… — она делает слабый вдох, ее голос начинает дрожать.
— Я знаю, — прерываю я.
Мы замолкаем. Затем мама говорит тихим голосом:
— Я скучаю по нему. Когда ты кому-то отдаешь свое сердце, то он становится частью тебя. А когда они уходят, то ты чувствуешь дыру, которую они оставили после себя…
— Мам… — Мне больно от ее слов.
— Со мной все в порядке, — тихо говорит она. — Я только пытаюсь объяснить, что состою из частей. Твой папа занимал большую часть меня. Но еще есть ты и Сэм. И я никогда в жизни не смогла бы отказаться от одной из вас, это было бы сродни тому, что отказаться от самой себя, потерять еще одну часть себя. Ты понимаешь?
Меня покидают последние силы, и я опускаюсь на пол, прислоняясь к шкафчикам. Все мои внутренности болезненно скручивает, и я прижимаю руку к животу.
— Да, мам, я прекрасно тебя понимаю.
* * *
На руках появляется липкий пот, пока я направляюсь по шоссе Тихоокеанского побережья в сторону Малибу. В обычные дни я люблю эту дорогу с бесконечным сияющим океаном по одну сторону и покатыми дикими горами по другую. Сейчас же это путь, ведущий меня к мучениям.
Я искала сестру все три дня. Обзвонила лучшие курорты в пределах разумной транспортной досягаемости — Сэм ненавидит летать, но она также любит комфорт. Даже пыталась искать ее под вымышленным именем. Меня как током ударило от осознания, что в течение многих лет я знала, что моя сестра использует псевдоним, но никогда не задумывалась об этом. Коротко о моем сознательном невежестве.
Кипя от возмущения из-за этой неприятной правды, я зашла настолько далеко, что взломала старый ноутбук сестры, который та оставила в гостевом домике, в надежде, что там будет хоть какой-то ключ к разгадке происходящего в ее жизни. Но я узнала лишь то, что Сэм любит порно с лесорубами и собрала впечатляющую коллекцию гифок с бородатыми мужчинами.
К часу дня я признала собственное поражение и — да поможет мне в этом Бог — позвонила своему парикмахеру, чтобы записаться на срочную стрижку и окрашивание. Ладно, может, я напрасно потратила на это время, но раз мне приходится заявиться в дом Мейкона одной, чтобы каким-то образом убедить его не заявлять в полицию, то я должна выглядеть как можно лучше.
И вот я приехала с красивой прической: карамельные и золотистые пряди обрамляют лицо, отчего мои орехово-каштановые волосы выглядят обласканными солнцем. В салоне я выложилась по полной, придала форму бровям и сделала маникюр-педикюр.
Да, я виновна в желании прихорошиться, но это не самолюбие, а боевая раскраска. Никто не идет в бой без доспехов. С это целью я и надела свой любимый кремовый трикотажный топ с короткими рукавами, который облегает все нужные места, но обтекает менее привлекательные, и чернильно-синюю юбку. Она выгодно подчеркивает бедра и слегка расширяется на уровне колен.
Может, это перебор, но, по крайней мере, я выгляжу безукоризненно, ничего лишнего. Невозмутимо. Сдержанно.
— Кого, черт возьми, я обманываю? — кричу я. — Этот образ вряд ли изменит ситуацию. Я так облажалась.
Капельки пота стекают вдоль позвоночника, как только я выезжаю на более узкую дорогу,
