Александр Попов - Мама Белла
Действительно, дети-сироты -- нелегкий народ, порой изломанный с пеленок, но ко всему человеческому, справедливому, благому они тянутся, как и все мы. Выговский тонко это чувствовал и не мог, не имел права отступить от задуманного: в области будут сиротские дома семейного типа! Но он не спешил, не порол горячку: потихоньку готовил директоров к такому важному переходу. Устраивал семинары, проблемные игры. Приглашал к себе неподатливых директоров и убеждал. Приезжал в интернаты, выступал перед коллективами. Создал научную проблемную лабораторию, к работе в которой привлекал как особо несговорчивых директоров, старших воспитателей, так и тех, кто загорелся "семейным" проектом. И интернаты семейного типа появились в области, не один, не два -- с десяток.
Выговский исподволь, но уверенно превращает ИПКРО в центр научно-методической, внедренческой, исследовательской работы. Он убежден, что институт может и должен деятельно и целенаправленно влиять на развитие образования в регионе, выдавать научные идеи, проекты. Сложилась кафедральная, многоукладная, по вузовскому типу, система, позволяющая отслеживать, исследовать процессы развития образования и на основе диагностики повышать квалификацию педагогов. Что интересно: Иркутский институт за последние два-три года стал самым крупным, полностью укомплектованным научными кадрами институтов среди себе подобных за Уралом.
Но критиков у Выговского, кстати, хватает. За что критикуют? Вот за что... впрочем, нет, я хотел рассказать о стоящем человеке хорошее, а кому хочется в бочку меда добавить ложечку дегтя -- приглашаем к беседе. Тем более, разговор о Выговском не может, думаем, строиться иначе, как серьезный, заинтересованный диспут о развитии народного образования.
ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО
Веют ветры истории. Взвивают кем-то выброшенные желтые старинные листки с письменами, печатями, датами. Листки мокнут под дождями лихолетий, заваливаются снегопадами равнодушия, жалко скрючиваются, сгорая на кострах. И мы понимаем: погибла память о прошлом, память о наших радостях и мучениях, взлетах и падениях -- о нашей жизни. Дряблые губы стариков еще что-то шепчут нам: мол, вот как было на самом деле, вот как жили. Но пробивает роковой час, и губы навечно смыкаются. И мы неожиданно останавливаемся, испугавшись:
-- Батюшки, перед нами пропасть -- пропасть беспамятства о себе, о своем народе, стране!
Самые ловкие строят воздушные мосты лжи и домыслов, калечат души, разбивают сердца. Однако не все старые листки погибают на улицах и заулках нашего ветрового и в чем-то ветреного времени. Находится зоркий, умный человек -- и клочок из прошлого спасен. Таким собирателем и хранителем был Афанасий Никитович Антипин -- вдохновитель создания музейчика -- да, он совсем маленький -- народного образования Иркутской области.
Музей такой небольшой и незаметный, что мы забыли об его юбилее, -- ему исполнилось двадцать пять. Но забывчивость, думаем, не случайная: она показатель нашего равнодушия. Не получилось бы со скромным антипинским музеем так же, как с желтыми листками нашей исторической памяти -- бесследно унесет ветер времени. С провалом в памяти о прошлом -- не понять нам и не оценить по достоинству настоящего, а будущее снова может вообразиться миражом.
К счастью, музей живет. То, что собрал и сохранил Антипин и его добровольные помощники, несомненно, помогает нам жить.
На сегодняшний день в музее свыше пяти тысяч экспонатов и документов. Это декреты и постановления, истории отдельных учебных заведений, материалы о тех, кто внес существенный вклад в народное просвещение, фотографии, учебники, пособия.
Документы, книги столетней и большей давности из музея неопровержимо доказывают: многие педагогические новации нашего времени прекрасно были известны старой российской школе, успешно применялись. Например, "Учительский катехизис", составленный еще в прошлом веке, прямо советует учителю: обращаясь в целом к классу, не забывай, что у каждого ученика свои собственные возможности и способности, на них и ориентируйся. Чем не методика разноуровневого обучения, к которой мы снова возвращаемся? Другой пример из антипинской "шкатулки": самые способные из учеников не оставались незамеченными, им создавались условия для более основательного образования, -- так было, к примеру, в Трапезниковском ремесленно-воспитательном училище до 17-го года. Не этим ли путем идут в наши дни лицеи, гимназии? Также мы находим в музее много материалов о сложнейшей педагогической проблеме нового времени -- о ранней специализации. В сиропитательном доме купца Базанова она успешно решалась педагогами: они серьезно думали о том, как из девочек подготовить будущих "трудолюбивых жен", обучить их тонкостям рукоделия, ведения домашнего хозяйства, а мальчиков приобщали к канцелярскому делу.
В музей приходят школьники, студенты, учителя, -- право, есть чему поучиться у прошлого. Но будь наша воля, мы непременно привели бы на экскурсию и деловых людей, бизнесменов. Им было бы поучительно узнать, что дореволюционные сибирские промышленники и купцы конкурировали друг с другом не только в предпринимательстве, но и в меценатстве, организации образовательных, сиропитательных учреждений.
К моменту революции в Иркутской губернии грамотными среди мужчин были 19%, среди женщин -- около 9%, и по прогнозам того времени, советской власти должно было понадобиться не меньше четырехсот лет, чтобы одолеть неграмотность. Однако документы из музея свидетельствуют, что уже к 33-му году начальное образование в Сибири стало всеобщим. Да, исторические факты упрямая вещь!
Недавно в музее развернулась необычная выставка. Под стеклом витрин --старинные выцветшие документы: свидетельства, удостоверения, аттестаты, дипломы, грамоты. Богато представлены 19 и начало 20 века. В официальных, казенных, с орлистыми гербами и сургучными печатями документах чувствуется такое бережное, великодушное отношение к человеку, будь он большим или маленьким по чинам или положению, что это не может не удивить, а порой и умилить. Например, в представлении на учителя К. Владимирцева, которое направил окружному инспектору Западно-Сибирского учебного округа директор Томского учительского института (март 1913 года), имеются такие строки: "В случае назначения Владимирцева учителем-инспектором могу искренне пожалеть свой институт, но не считаю себя вправе возводить ему из-за сего препятствия в его служебном повышении, коего он весьма достоин..." Как же мы нередко скупы сегодня на доброе, поддерживающее слово о человеке!
В свидетельстве, выданном Иркутским женским училищем духовного ведомства, сообщается, что "сие дано дочери умершего священника Еннавии Малковой, имеющей ныне 17-летие от роду". Перечисляются предметы и отметки, а далее -- любопытнейшая запись: "Нынешнего 21 числа июля текущего 1877 года, по случаю высватывания ее воспитанником Иркутской духовной семинарии Иваном Титовым, с разрешения и утверждения Его Преосвященства... училищным правлением она, Малкова, уволена из старшего класса... для поступления в законный брак". Ниже -- с десяток подписей. Такая забота о девочке-сироте, которую не столкнули лоб в лоб с сиротской судьбиной, а честь честью довели до "поступления в брак", не может не тронуть. А современное общество, государство? Мы отвернулись от тысяч и тысяч беспризорных, детей-сирот, лишенных родительского попечения.
Еще документ: "Предъявительница сего свидетельства Савинская Александра Михайловна, урожденная Суровцева, жена младшего штатного контролера Забайкальского акцизного управления Николая Викторовича Савинского... подверглась в мае 1920 года испытаниям за курс седьмого класса при Харбинской гимназии имени генерал-лейтенанта Д.Л. Хорвата..." Обратите внимание, какая сила и живучесть культуры, этикета: империи уже нет, дело происходит за границей, в Китае, люди измучены войной, неурядицами, а все то же чуткое внимание проявляется к человеку -- маленькому человеку.
Любопытен документ, отражающий государственный надзор за качеством воспитания и обучения. Всем выпускницам 1-й женской гимназии выдавалась памятка "О правах и обязанностях домашних наставниц и учительниц" (1912 год). Один из ее пунктов гласит: "По окончании каждого года занятий воспитанием детей в частном доме наставница или учительница обязана предъявлять директору училища отчет о своих занятиях и одобрительные о себе свидетельства от уездного предводителя дворянства и от лиц, у коих будет исполнять обязанности своего звания..." И далее: если точно будет соблюдать эти и другие правила, то "получит право, по выслуге в семь званий не менее 20 лет, воспользоваться пенсией или вступить в дом призренных бедных девиц благородного звания на казенное содержание, преимущественно перед теми, кои образованием детей не занимались". Под этим текстом стоит около двадцати подписей разных государственных чинов. Несомненно, что у человека должны быть твердые, именно твердые гарантии на благополучное будущее!
