Шесть зимних ночей - Кэти Астэр

Шесть зимних ночей

Сборник рассказов

Авторы:

Кэти Астэр, Лизз Демаро, Мария Покусаева, Надя Сова, Кристина Той, Владимир Торин

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Кэти Астэр, Лизз Демаро, Мария Покусаева, Надя Сова, Кристина Той, Владимир Торин, 2024

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

* * *

Владимир Торин. Мистер Ворончик

Старая гостиница «Габенн» на Чемоданной площади обычно была местом тихим, сонным и довольно тоскливым, но только не сегодня. В тесных коридорчиках то и дело хлопали двери номеров, на лестнице звучал топот, а на стене за стойкой портье постоянно трезвонили колокольчики.

– Коридорный! – раздавалось тут и там. – Коридорный! Коридо-о-орный!

Юный коридорный Томас Гаррет, младший сын господина Гаррета, хозяина гостиницы, пытался попасть в свою комнатку уже почти час, и ему все не удавалось это сделать.

У него было очень срочное и важное дело, но что значат твои личные дела, когда ты простой коридорный. Едва ли не каждый встреченный им по пути постоялец считал своим долгом выдать ему какое-нибудь задание и не отпускал от себя до тех пор, пока Томас его не исполнит.

– Коридорный! – Мистер Родберд из второго номера ткнул в руки Томаса очередную, уже восьмую за сегодня, пару туфель. – Почистите их! Да побыстрее. Что? Никакая из предыдущих семи пар не подходит! Мои ноги вечером должны блистать!

– Коридорный! – Миссис Тарт из шестого номера всучила Томасу перемотанную ленточкой стопку открыток высотой с самого Томаса. – Нужно разослать их как можно скорее! И это еще не все – у меня тут два чемодана открыток! Да будет вам известно, многие в этом городе ждут от меня поздравление!

– Коридорный! – Мистер Порингтон из семнадцатого выскочил прямо на лестницу с таким видом, как будто близится конец света и он сам по неосторожности его спровоцировал. – У меня распрямился ус! Нужно срочно исправить это безобразие и завить его обратно!

– Коридорный! – Молодая писательница мисс Уинспилл из двенадцатого номера продемонстрировала Томасу свои опухшие красные пальцы. – Мне нужна ваша помощь! Я заканчиваю последнюю главу романа, а пальцы болят стучать по клавишам машинки! Будете печатать под диктовку. Как у вас обстоит дело с длинными словами вроде «гиппопотомонстросескипедалофобия»? Что? Конечно, такое слово существует! Оно означает боязнь длинных слов…

– Коридорный! – Скользкий тип мистер Спилли из двадцать первого едва ли не силой затащил Томаса в свой номер. – Возмутительно! Сюда не подведен лифт для еды! Мне нужны пути отступления! Зачем мне пути отступления? Не ваше дело! Тащите веревку – вывешу ее в окно! Это лучше, чем ничего…

Томас пытался объяснять, что торопится, что его очень ждут, но никто не слушал. Требования! Поручения! Задания!

Исполняя все эти порой абсурдные капризы, коридорный с головы до ног промок; его бордовый мундирчик уже давно сидел вкривь, очки в круглой оправе на носу запотели, а волосы под форменной шапочкой разлохматились и превратились в некое подобие старой щетки.

Сильнее всего его раздражали, впрочем, даже не постояльцы, а то, что в гостинице было еще два коридорных, к которым можно обратиться. На Уинслоу, правда, вообще не стоило полагаться, а Фредди, старший брат Томаса, изобрел замечательный способ, как избегать обременительных забот: «Простьить мьеня, мьистер! – отвечал он на какую-нибудь просьбу постояльца. – Я не говорить на ваш язык и не понимайт ни слова! Но мой брат Томас знать все языки, спросить у него…» Как ни странно, это срабатывало, хоть отец и обещал Фредди, что оторвет ему уши, если тот не оставит свои шуточки. Несмотря на это, Фредди пользовался тем, что отец занят за стойкой, и навесил тяжеленный мешок, полный постояльцев, на хрупкие плечи брата.

Еще вчера скучные и похожие на лунатиков обитатели номеров вдруг превратились в нервных и дерганых чудаков, и в этом, по правде, не было ничего удивительного – до Нового года оставалось всего несколько часов.

Гостиница полнилась нетерпением и волнением, шли последние приготовления. В коридорах витали запахи хвои и душистого грога, с кухни тянуло ароматом запекаемого гуся. Повсюду горел свет – по случаю праздника все плафоны газовых рожков почистили, и это место, избавившись от темных мрачных углов, вдруг перестало быть собой – тоскливой гостиницей, куда почтенных джентльменов и дам не заманишь даже посулами низких цен на номера (что было неправдой) и, само собой, исполнительных коридорных (отчасти правда)…

Разобравшись с поручением четы Чарвей из тринадцатого номера (перепеленать их сынишку Маттиаса, что, к своему огорчению, коридорный делал с момента, как они въехали), Томас уже двинулся было к двери своей комнатки, сжимая в руке продолговатый бумажный сверток, когда вдруг кое-что в Газетной гостиной привлекло его внимание.

В гостиной близость Нового года ощущалась сильнее всего. Горел камин, по радиофору шла праздничная передача. В центре гостиной стояла высокая разлапистая ель, на которую Фредди, долговязый и тощий, со скошенной набок шапочкой коридорного, лениво надевал игрушки. На диванчиках у стен сидели некоторые из постояльцев: кто-то читал газету, кто-то потягивал грог, а кто-то обсуждал с соседом новости – в «Сплетне» писали, что сани Человека-в-красном видели в городе.

Но все это Томаса сейчас не заботило.

В кресле у окна сидел мистер Тёрнхилл из восьмого номера. Это был старик лет семидесяти с узким сероватым лицом, клочковатыми, похожими на драный войлок бакенбардами и такими мохнатыми бровями, что в них, как в лесу, запросто мог поселиться волк и заблудиться девочка в красном капюшоне с пелериной.

Мистер Тёрнхилл Томасу нравился. Добрый, приветливый, общительный – такие господа нечасто сходят с поезда в Габене. Вместе со своим чемоданом, сшитым из лоскутов, он появился на пороге гостиницы месяц назад, с первым снегом. Сразу же сказал, что является представителем старой, почти забытой профессии путешествующих сказочников и попросил номер с окном, выходящим на север. Постояльцем он был тихим, нетребовательным, но Томас сразу понял, что джентльмен это очень таинственный. А еще старика мучило горе, похожее на болезнь. Позже он признался, что потерял кое-что здесь, на вокзале, – чувство потери было не излечить никакими пилюлями, и порой мистер Тёрнхилл впадал в меланхоличное и подавленное состояние.

Сейчас старик как раз в нем и пребывал – казалось, он единственный, кто не ждет праздника. С тоской и безразличием мистер Тёрнхилл смотрел на идущий за окном снег и каждый раз вздрагивал, когда ветер начинал выть в дымоходе.

Томас направился прямиком к нему.

– Мистер Тёрнхилл, – сказал он, подойдя, – у вас все хорошо?

Вопрос был странным, ведь Томас знал, что у него не все хорошо.

Старик медленно повернул к нему голову. Его серые глаза были полны печали.

– У меня все хорошо, Томас, благодарю вас.

– Может быть, вам что-то нужно? Я могу принести вам грога…

– Не нужно, благодарю, Томас. Вы очень добры. Хотя… скажите, почтальон мне ничего не приносил?

Томас покачал головой, и старик снова отвернулся.

– Я так и думал, – едва слышно произнес он. – Чуда не случится…

– Не огорчайтесь раньше времени, мистер Тёрнхилл. До полуночи есть время, а Человек-в-красном…

– Человек-в-красном слишком занят, чтобы навещать какого-то бездомного старика, молодой человек. Да и существует ли он на самом деле?

– Конечно, существует, – убежденно сказал Томас. – У него и правда сейчас очень много дел, но я уверен, что он ответит на ваше письмо.

– Мое письмо… – проворчал старик. – Я жалею, что поддался на ваши уговоры, Томас, и написал ему. Не стоило… не стоило даже надеяться. Я не заслуживаю чуда…

– Заслуживаете, – возразил Томас. – Все заслуживают чуда. А когда еще чудесам сбываться, как не на Новый год. Верьте, мистер Тёрнхилл. Просто верьте! Я убежден, что ваше желание сбудется – просто подождите немного…

Мистер Тёрнхилл опустил голову на грудь и беззвучно заплакал. Томас, неловко потоптавшись у его кресла, решил, что лучше оставить старика в покое.

Он направился к выходу из Газетной гостиной, но покинуть ее не успел. Его схватили за шиворот, а затем затащили за елку.

– Пусти! Пусти, Фредди!

Фредди отпустил Томаса, и тот, гневно глядя на брата, подтянул свой бордовый мундирчик.